Сергей Юран: «Невыигранные титулы хочу завоевать как тренер»

Сергей ЮРАН родился 11 июня 1969 года в Луганске. Выступал за команды «Заря» (Луганск), «Динамо» (Киев), португальские «Бенфику» и «Порту», «Спартак» (Москва), английский «Милуолл», немецкие «Фортуну» и «Бохум», австрийский «Штурм». Чемпион СССР-1990, России-1999, Португалии-1993 и 1995. Чемпион Европы среди молодежи-1990. В составе сборной СССР/России провел 41 матч, забил 9 голов. Участник чемпионата Европы-1992, чемпионата мира-1994. В 2002 году возглавил академию московского «Спартака». В 2003 году – главный тренер дублирующего состава «Спартака». В 2004 году – главный тренер ставропольского «Динамо». В 2006 году (по май) – главный тренер клуба «Диттон» (Латвия). С июля 2006 года – главный тренер ТВМК (Эстония).

Сергей ЮРАН не только знаменитый в прошлом футболист, а сейчас, как принято говорить, перспективный тренер, но и очень интересный собеседник. Ему всегда есть что рассказать и вспомнить. Да и за словом в карман он никогда не лез, стараясь говорить обо всем начистоту. Может быть, за откровенность его и недолюбливают многие российские функционеры и руководители клубов, предпочитая приглашать на тренерские посты лояльных и молчаливых наставников. Поэтому ершистый Юран работает то в Латвии, то в Эстонии, а в России фактически остается невостребованным. О том, почему так происходит, а также о самых ярких и запоминающихся моментах своей игровой карьеры, Сергей ЮРАН рассказал в интервью «Новым Известиям».

– Сергей Николаевич, в июле вы возглавили ведущий эстонский клуб ТВМК. Неужели не было предложений от российских команд?

– Да как сказать… У меня уже есть за плечами опыт работы в качестве главного тренера в ставропольском «Динамо», которое тогда выступало во второй лиге. Работа нравилась. С ребятами контакт был налажен. Но потом начались перебои с финансами. Четыре месяца футболистам зарплату не платили. В таких условиях решать большие задачи нереально, а я человек амбициозный. В какой-то момент понял, что не заслуживаю к себе такого отношения, и ушел. Поэтому, с одной стороны, я хочу и мечтаю работать в России, а с другой – мне нужно иметь твердые гарантии. Не хочу наступать на одни и те же грабли. Я готов был рассмотреть любое серьезное предложение от наших клубов, но таковых не было.

– Выходит, тренер Юран в России не востребован?

– У нас говорят обычно: опыта, дескать, мало. А я что до этого – в шахматы пятнадцать лет играл или крестиком вышивал? Работал у Валерия Лобановского, Свена-Ерана Ерикссона, Олега Романцева, выступал в чемпионатах СССР, Португалии, Германии, Австрии, России, за сборную десятки матчей провел. Высшую школу тренеров, наконец, закончил. Самостоятельно тренирую уже третий год. Вон в Германии не побоялись Юргена Клинсманна без пресловутого опыта сразу главным назначить, и он тут же сумел себя проявить. А ведь до этого даже детей не тренировал. У нас перед молодыми специалистами стоит какой-то непонятный барьер. Есть каста «проверенных» тренеров, которые ходят из команды в команду по кругу. За десять лет – десять команд, а результата никакого. Сейчас очень рад за бывших партнеров по молодежной сборной СССР образца 1990 года – Игоря Колыванова и Андрея Кобелева. Первый выиграл с юношеской сборной чемпионат Европы, а второй, похоже, утверждается на посту главного тренера московского «Динамо».

– Может, вам, как и Кобелеву, стоило сначала вторым тренером себя попробовать?

– Готов был рассмотреть и такие варианты. Но в этой роли мне было бы тяжеловато. У меня есть свое видение футбола. А помощник главного тренера в принципе ни за что не отвечает. Кроме того, я не умею подстраиваться под других. Постоянно высказывал бы свое мнение.

– Многие обратили внимание, что на тренерской скамейке вы ведете себя очень спокойно, хотя, будучи игроком, представляли собой настоящий вулкан.

– Да, раньше был вспыльчивым. Сейчас я спокоен. Тренер выигрывает или проигрывает матч еще до стартового свистка. Все зависит от того, как был проведен так называемый предыгровой цикл, угадал ли с составом, правильно ли выбрал тактику на матч. А во время игры кричать и махать руками уже бесполезно.

– Футболисты как вас называют? Ведь вы еще сравнительно недавно сами выходили на поле...

– Субординация должна быть. Во время тренировок мои приказы не обсуждаются. А уже после нее можно и пошутить, посмеяться вместе. Естественно, все «барсики» (старое прозвище Юрана. – «НИ») остались в прошлом. Сейчас по имени-отчеству называют. В неформальной обстановке – по отчеству.

– Вы также были известны как спортсмен, который не всегда соблюдал спортивный режим. Своих подопечных вы ругаете за такую вольность?

– Ох, непростая это тема. Из песни, конечно, слов не выкинешь. Раньше стремился получать максимум удовольствия от жизни. К тому же деньги в кармане были. Прекрасным полом увлекался. Мог себе позволить спиртное, но только за два дня до матча. В основном пиво. Организм справлялся. Хватало и на одно, и на другое, а главное – на футбол. А сейчас уже все – семья, сын растет. Думаю, что из-за этих нефутбольных моментов я и раскрылся всего процентов на шестьдесят. Поэтому своим игрокам теперь втолковываю: будете поступать так – получите то-то. Слишком много несложившихся футбольных судеб знаю. Сейчас я как ходячая энциклопедия. С другой стороны, у нас умеют преувеличивать. Увидят футболиста с пивом или бокалом вина – и сразу вешают ярлык пьяницы. За границей все по-другому. Не забуду первый день в лиссабонской «Бенфике». На командном ужине присутствовали президент клуба и главный тренер Эрикссон, тот самый, что недавно тренировал сборную Англии. И вдруг официанты начали разносить подносы со спиртными напитками. Мы с Васей Кульковым (экс-футболист московского «Спартака». – «НИ»), конечно, отказались – в Советском Союзе такое представить было просто невозможно. А португальские игроки как ни в чем не бывало потягивали вино, не обращая внимания на тренерский штаб. В Союзе бы сказали – команда алкоголиков. То же самое было в Германии и Австрии.

– До сих пор ходят легенды о том, как вы полгода «отрывались» в Англии, когда выступали за клуб второй лиги «Милуолл».

– Накануне отъезда на родину футбола я женился. И медовый месяц затянулся месяцев на семь. Ночью пропадал с любимой женщиной на дискотеках. А супруга была уверена, что все спортсмены так и живут. Я тоже был уверен, что ситуация под контролем. Вот после этого и взялся за ум.

– Трудно представить, что новое поколение повторит вашу ошибку. У него совсем другие интересы.

– Точно. Компьютеры, Интернет. Да и вообще развлечений стало больше. Футболисты часто посещают презентации, участвуют в фотосессиях, снимаются в клипах. И забивают всем этим голову, забывая о футболе. Потом пресса неоправданно раскручивает так называемых звезд. А когда я начинал, даже «пепси» с «колой» не было. И мы здоровее были как морально, так и физически.

– Но «звездная болезнь» у вас, наверное, все-таки была?

– Она случается у девяти из десяти молодых футболистов. Я подхватил «звездочку», когда только попал в дубль киевского «Динамо». Посчитал себя известным игроком. Но, к счастью, старшие товарищи – Анатолий Демьяненко, Владимир Бессонов, Андрей Баль – быстро поставили мне мозги на место. Сейчас таких авторитетных мастеров в российских клубах нет.

– Вы часто любите вспоминать выступление за московский «Спартак» в Лиге чемпионов незабываемой осенью 1995 года.

– Это был блестящий период моей карьеры. Когда летом того года подписывал контракт со «Спартаком», то весил 94 килограмма. Из-за лишнего веса даже мышцу потянул. Словом, тяжело было. И вдруг перед первым матчем с английским «Блэкберном» в Лиге чемпионов ко мне подходит второй тренер Георгий Ярцев и говорит: «Сергей, сегодня выйдешь играть под шестым номером». Я был в шоке. Но вышел и забил. Тот гол до сих пор считаю самым памятным в своей биографии. Помню, и Олег Романцев находился в отличном настроении. В карты играть не запрещал.

– Почему же ушли из той замечательной команды?

– Тогдашнее руководство «Спартака», похоже, даже мысли не допускало, что мы можем куда-то уйти. Но у меня возник вопрос с получением квартиры, у Кулькова тоже. Насколько помню, в том же положении находился и Стас Черчесов. Но руководители ничего не предпринимали, чтобы нас удержать. Все просто ушли в отпуск. Потом, видимо, Романцев на меня обиделся за то, что я покинул команду, раз в последний момент не взял на Евро-96 в Англии. Человек он очень своеобразный. То обидится, то нет. Но когда он «Динамо» в прошлом году тренировал, мы с ним поздоровались, пообщались.

– У вас был шанс проявить себя на чемпионате Европы 1992 года в Швеции и на чемпионате мира 1994 года в США…

– Недоволен, как сыграл на своем единственном чемпионате Европы. Перегорел, видимо. Ехал забивать, а в итоге… Было такое ощущение, будто на твоем автомобиле неожиданно шины спустили. А через два года все карты нам спутало злополучное «письмо тринадцати», когда ведущие игроки отказались выступать за сборную.

– Так что все-таки произошло осенью 1993 года в Греции после заключительного отборочного матча, когда и появилось на свет то письмо, сломавшее не одну судьбу?

– Сыр-бор изначально разгорелся из-за того, что ребята не хотели играть в бутсах фирмы «Рибок». У многих были личные контракты с другими компаниями. В той непростой ситуации главный тренер – покойный Павел Садырин – занял нейтральную позицию между футболистами и руководством РФС. Да он и не знал, у кого и какие контракты. В результате тогдашний президент РФС Вячеслав Колосков заявил: предъявите свои контракты, у кого они есть – пусть играют в своих бутсах. И я посчитал, что конфликт на этом исчерпан, поэтому отозвал свою подпись. Но тут неожиданно всплыла кандидатура Анатолия Бышовца как нового наставника сборной. Капитан команды Игорь Шалимов и еще несколько ребят решили идти до конца. Говорили, что дело находится на контроле чуть ли не у самого Бориса Ельцина и вот-вот наступит развязка. Но Колосков сумел отстоять свою позицию и Садырина. Если бы пошел на поводу у игроков – был бы бардак. Сначала «отказники» считали меня едва ли не предателем, а потом поняли, что из-за ерунды пропустили чемпионат мира.

– Потом Колосков в какой-то мере помог вам стать тренером?

– Завершив карьеру в 2000 году из-за травмы, я три месяца переживал эту ситуацию, а потом позвонил Колоскову. Он предложил мне поступить в Высшую школу тренеров. Потом гендиректор РФС Александр Тукманов предложил возглавить одну из юношеских сборных. Но я сразу понял: дети – это не мое. Лишний раз убедился в этом, когда недолгое время возглавлял футбольную академию «Спартака».

– Известно, что травма, из-за которой вы раньше времени закончили с футболом, была очень болезненной.

– Шесть лет назад, выступая за «Штурм» в чемпионате Австрии, в одном из матчей чемпионата получил осколочный перелом лобовой кости. Хотели даже трепанацию черепа делать. Потом я пытался вернуться в строй, но часто возникали головные боли, и вообще я решил не рисковать здоровьем, а может быть, и жизнью. Тем более что врачи прописали мне таблетки от головной боли, но их частое употребление привело к проблемам с почками.

– Это была вторая серьезная травма в вашей карьере…

– Да, страна могла бы так и не узнать о футболисте Юране. В 1988 году я играл за дубль киевского «Динамо» против дублеров «Торпедо». Присутствовавший на матче Валерий Лобановский уже крикнул, чтобы меня меняли. Планировалось, что на следующий день сыграю уже за «основу». И вдруг Сергей Шустиков в подкате врезался мне в опорную ногу. Голеностоп полностью развернулся в обратную сторону. Кроме того, перелом малой берцовой кости. В больнице сказали, что теперь буду ходить только с палочкой. Но у меня, видимо, какой-то ангел-хранитель был, поскольку инвалидом не стал. Потом узнал, что после таких повреждений в лучшем случае один из тысячи в футбол возвращается. Шустиков извинился. Я потом повтор смотрел – действительно, никакого умысла с его стороны не было. Сейчас при встрече здороваемся.

– Выходит, в вашей жизни что ни делается – все к лучшему?

– Наверное. Начал карьеру с перелома, а закончил разбитой головой. Значит, кто-то наверху такой сценарий для меня написал. Но ни о чем не жалею. Поиграл в солидных клубах, долго выступал за сборную. А невыигранные титулы хочу завоевать уже в качестве тренера. Другой жизни я себе не представляю. Ведь самолеты, перелеты, вокзалы, сборы – это вся моя жизнь…