Борис Деркач: "Все старое забыл как страшный сон"

Его жизнь напоминает качели. Сверху – выступления за киевское «Динамо», харьковский «Металлист» и московский ЦСКА (в последнем союзном чемпионстве киевлян есть и заслуга Деркача, который в «золотом» для динамовцев поединке с московским ЦСКА забил два мяча, что и предопределило разгром армейцев со счетом 4:1).

Снизу – 11 лет, которые Борис Деркач провел в местах не столь отдаленных. Но хорошо все, что хорошо заканчивается. Сейчас Борис вновь связан с любимым делом – работает футбольным агентом. И о своем криминальном прошлом вспоминает как о ночном кошмаре.

ОТ ИГРЫ ДО РЭКЕТА

– Борис, говорят, ваши проблемы начались с игры в казино...

– Рассуждать об этом можно долго. Факт, что сейчас казино для меня – пустой звук, а по молодости я наделал немало ошибок. Что такое казино, узнал 20 лет назад в Киеве – как раз только открылось одно такое заведение. Как-то пошел испытать судьбу. Понравилось – почувствовал драйв, азарт. Причем не зря говорят, что новичкам всегда везет. Сначала и я выигрывал. А затем началась черная полоса – в течение шести-семи месяцев просадил около 20 тысяч долларов. Это притом, что в «Динамо» я тогда зарабатывал тысячу долларов в месяц. Ситуация у меня сложилась такая, что и врагу не пожелаешь.

– Тогда и решили податься за границу?

– Да. Болгарскому «Левски» как раз нужен был центральный защитник. Лобановского в «Динамо» уже сменил Анатолий Пузач. Он не горел желанием меня отпускать, сказал: «Подумай, Боря. Уйти ведь всегда успеешь». Но я был настроен решительно. Договорился с тогдашним президентом клуба Виктором Безверхим, что сдаю квартиру и «Мерседес». Честно говоря, сейчас жалею, что поспешил с отъездом за рубеж. Это была моя ключевая ошибка.

– После Софии вы оказались в венгерской Ньиредьхазе, где выступали за одноименную команду, а затем переехали в Будапешт и сменили футбол на рэкет. Как получилось, что рэкетом в Будапеште занималась украинская группировка?

– А в начале 90-х в Венгрии позиции украинцев в этом плане были сильны как никогда. На территории страны действовали две крупные организованные преступные группировки, которыми руководили наши соотечественники. Вот меня и угораздило познакомиться с этими ребятами. Потихоньку втянулся в это дело. Зарабатывал гораздо больше, чем до этого в «Ньиредьхазе». Время тогда было веселое. Венгры нас боялись – большинство из них исправно платили поборы.

– Но кое-кто все-таки не платил. И тогда вам приходилось выполнять свою работу.

– Вспоминать те события нет никакого желания. В тюрьму попал из-за эпизода с вооруженным ограблением. Подстрелил сутенера и двух проституток. Если бы застрелил, мне бы дали пожизненное заключение. А так по первому приговору получил 11 лет.

– В СМИ была другая информация – что вы застали свою девушку с другим и обоих порешили на месте.

– Такого не было и в помине. Я сам, когда об этом узнал, очень удивился. Даже не знаю, откуда у этой утки ноги растут.

ПОБЕГ ПОД НОВЫЙ ГОД

– Когда решились на побег из тюрьмы?

– Отсидел под следствием около двух лет. Сидеть дальше никакого желания не было. Поэтому мы с моим подельником решили бежать. Он у меня тоже был спортивным парнем, пятиборцем в прошлом.

– Долго разрабатывали план?

– Вы, наверное, фильмов насмотрелись про побеги из тюрем. В жизни все намного проще. И жестче. Пять часов мы резали решетку. Пилу нам занесли «хорошие люди». Они же помогли с веревкой. У нас в камере была полутораметровая железная лестница – чтобы залезать на второй ярус нар. Еще две такие лесенки нам принесли приятели-грузины из соседних камер (их потом, после нашего побега, за это посадили в карцер). В итоге три лесенки мы связали веревкой и получили лестницу на четыре с половиной метра. Наша камера находилась на третьем этаже. Но лестницу мы использовали для того, чтобы перемахнуть через тюремный забор. На волю. Забор был огромный, высотой в шесть с половиной метров. Так что лестница нам здорово помогла.

– Бежали ночью или под утро?

– Между четырьмя и пятью часами утра. Дату помню – 31 декабря 1995 года. Спустились, побежали к забору. Сработала сигнализация. Нас попытались расстрелять с вышки – стреляли на поражение из американских дробовиков марки «Ремингтон». Нам повезло, что вышка находилась далеко от нас. Добежали до забора, начали перелезать. Сначала я подсадил своего подельника. Он был легким, весил около 70 килограммов. Я же продолжал в тюрьме качаться, занимался по два раза в день, весил около центнера. Мой большой вес меня и погубил.

– Не смогли перемахнуть через забор?

– Перелезть-то я перелез. Хотя сильно разодрался – там ведь колючая проволока была. Но в лесу меня догнали. Собаки.

– Сколько накинули за побег?

– Год. Но на повторном суде еще добавили четыре года по основной статье (на первом суде профессионально отработал адвокат, которого наняла моя мама). В итоге суммарный срок составил 16 лет. Причем после побега семь лет я просидел в одиночной камере.

– Мысли о самоубийстве в одиночке вас не посещали?

– Нет. Верил в то, что все равно выйду, и вся эта некрасивая история в итоге для меня закончится. И начнется другая, благополучная жизнь. Эта вера помогала выдержать монотонные годы заключения. Я смотрел телевизор, тренировался, ел, отдыхал. Раз в день меня выводили на час погулять. Года два гулял в наручниках в гордом одиночестве. Затем нас стали выводить втроем (двое ребят, как и я, сидели в одиночках). Причем выводили уже без наручников.

– Кто-то из одноклубников вас в тюрьме навещал?

– Там было очень сложно добиться свидания. Но Олег Лужный ко мне все равно приезжал. Вместе со своим агентом Шандором Варгой. Как я понял, венгерский агент помогал добиться разрешения на встречу. Олег же мне здорово помог.

– Вы с ним так близко дружили в Киеве?

– Жили в гостинице «Октябрьская» в соседних номерах. Я, Лужный и Ахрик Цвейба.

– Почему только под конец срока вас перевели из венгерской тюрьмы в украинскую?

– Первые два-три года я о переводе даже не думал. А потом мама написала прошение в Министерство иностранных дел Украины. Она помогала мне все это время. Процедура оказалась долгой, растянулась на годы. Меня перевели в Ужгород и снова судили – уже по украинским законам. Дали 15 лет. Пока длилось рассмотрение дела, я в ужгородском следственном изоляторе около года просидел. Затем меня перевели в родной Харьков. Освободили досрочно. В общей сложности 11 с половиной лет отсидел.

СНОВА В ФУТБОЛЕ

– Когда вышли, на старое не тянуло?

– Нет. Все старое забыл как страшный сон. И в гражданской жизни мне все пришлось начинать с нуля. Друзья помогли с покупкой машины. Первое время «грачевал». На работе и встретил свою судьбу. Подвозил девушку, которая мне очень понравилась, набрался смелости и попросил ее номер телефона. А через некоторое время перезвонил. В итоге шестой год живем в браке. Сейчас у нас с Татьяной двое детей. Артему четыре с половиной года, Анне – два с половиной. Сейчас семья для меня – самое главное в жизни.

– С жильем проблем нет?

– Несколько лет назад купили новую трехкомнатную квартиру. Так что места всем хватает.

– Когда начали заниматься агентской деятельностью?

– В 2006 году. Узнал телефон Ахрика Цвейбы, позвонил. А вскоре Ахрик приехал в Харьков – привез на просмотр в «Металлист» футболиста из Сербии. Договорились, что буду работать с ним в связке. Потихоньку втянулся в это дело. Отслеживаю рынок, смотрю молодых ребят. В этом бизнесе я только четыре с половиной года, но стараюсь выйти на более качественный уровень. В Украине нас уже знают.

– Оформить лицензию не думали?

– У меня в Харькове есть партнер – Юрий Предыбайло. Работаем в паре. Если оформляем какую-то сделку, он подписывает соответствующие бумаги.

– Харьковский «Металлист» в последние годы серьезно прибавил. В чем секрет успеха нечужой вам команды?

– Кроме очевидных тренерских талантов Мирона Маркевича, могу отметить удачную селекционную работу клуба. Если «металлисты» берут исполнителя, то вероятность того, что он заиграет в команде, – 90 процентов. В итоге купленные «Металлистом» футболисты сейчас стоят намного дороже. Это я уже со своей позиции футбольного агента рассуждаю.