Авалу Шамханов
Меня называли «борец за правду»

Недавнее расставание Гаджи Гаджиева с "Крыльями Советов" получилось бурным. В интервью "СЭ" тренер предал огласке причины недовольства президентом клуба Александром Барановским и спортивным директором "Крыльев" Авалу Шамхановым, имевшим, по словам Гаджиева, существенное влияние не только на команду и ее результаты, но и на самого Барановского. Последний не остался в долгу и уволил Гаджиева, предпочтя ему другого специалиста - Сергея Оборина. Самое любопытное выяснилось, когда дым рассеялся: вместе с Гаджиевым в отставку был отправлен и Шамханов. Почему это произошло и кто виноват, мы решили спросить у самого бывшего спортивного директора, всегда предпочитавшего больше делать, чем говорить. С УЧИТЕЛЕМ КОНФЛИКТОВ НЕ БЫЛО - Все думали, что после ухода Гаджиева вы будете на коне в "Крыльях", а вас уволили. Как же так? - Честно говоря, это была моя инициатива. Еще в августе сказал: одному надо быть умнее и уйти. В Азии, где я родился, и на Кавказе, где вырос, принято уступать старшим. Даже в профессиональном футболе. Барановский просил не торопиться, но я возразил: "Александр Петрович, иначе не получится, главного тренера менять в разгар чемпионата нецелесообразно". Единственное, о чем просил, - разрешить мне приезжать на матчи, поскольку надо было завершить с агентами дела по игрокам, которых я приглашал. А с командой больше не контактировал. - Из-за Гаджиева? - Я так скажу: у меня с ним никаких конфликтов не было. Свои взгляды излагал всегда Барановскому. А после игры с "Москвой" возникло то дело, полностью сфабрикованное. Я не первый год в профессии, был вице-президентом ЦСКА, выигрывал серебряные медали. Все понимаю и заказ вижу. Потому и предложил Виталию Мутко, с которым десять лет знаком: скажите, кто это организовал, и я уйду из футбола, гарантирую. - Вы имеете в виду конфликт с судьей Евстигнеевым? А что там могло быть заказного? - Они задействовали отдел по борьбе с преступностью, направили бумаги в ФИФА, УЕФА... Хотели, чтобы я вообще в футболе не работал. И во всем этом принимал участие Учитель, как я его называю. - Гаджиев? - Не хочу его вообще упоминать. У меня с ним не было ни конфликтов, ни отношений. - То есть вашу излишнюю эмоциональность в отношении Евстигнева трактовали как криминал? Но как быть с генеральным директором Олегом Гроховским, который тоже имел отношение к тому инциденту? - Знаете, моменты, которые там были, у нас в стране в каждом туре случаются. Но здесь их специально раздули. Инспектором был уважаемый мной Александр Савкин. Ему честно говоря, высказал на эмоциях. Потом извинился. А если бы Евстигнеева в перерыве тронул серьезно, трибуны все бы видели, 18 тысяч зрителей, которые кричали весь первый тайм, что они думают про судью. Игра шла до гола, он поставил "стандарт" без нарушения, и "Москва" забила. А потом уже порвала нас во втором тайме без вопросов. И началось. Я на КДК пришел, хотя меня не приглашали. Интервью всем дал, чтобы показать, что я живой, нормальный человек, а не бандит какой-то. Один из тех, кто все состряпал, потом спросил: "Чем могу помочь?". Я сказал: "Мне не надо помогать. У меня дети есть, они тоже это прочитают. Если совести нет - пишите". - Была реакция из Европы? - В Европе это даже не стали рассматривать. - Бумагу писали только на вас или на Гроховского тоже? - Только на меня. С ОБОРИНЫМ ДРУЖИМ 32 ГОДА - И все-таки почему вы ушли, если чувствовали себя правым? - Я не хуже и не лучше Гаджиева. Но в такой ситуации проигравшим в любом случае выходил Барановский, которого уважаю за порядочность и принципиальность. Считаю, из всех президентов премьер-лиги он самый неординарный. Взял такую ношу! Он когда меня позвал на работу, я засомневался: в футболе даже с нуля тяжело стартовать, а мы начинали с минус 32 миллионов! Зато теперь почти на ноль вышли. И Барановского я никогда в плохом настроении не видел. Он спокойно все решал. Говорил: "Помимо футбола я еще государственный человек". - Но если ушли вы, почему не остался Гаджиев? - Думаю, его уволили, потому что не вывел команду в "восьмерку". - А разве была поставлена такая задача? - Мы как-то беседовали втроем, и Барановский ее сформулировал. Хотя я считал, что по составу можем быть выше. Если бы не поражение от "Шинника", очень подозрительное, могли бы оказаться в тройке, поскольку с очковым запасом играли бы дальше увереннее. - Говорят, Сергей Оборин всех агентов отправляет к Шамханову. Сейчас вы имеете какое-то отношение к "Крыльям"? - С Обориным дружим с 1974 года. Барановский попросил меня передать ему дела, раз Гаджиев с новым тренером не контактирует. Характеристику на ребят дать, ввести в курс дела, чтобы время не терять. - Селекция тоже на вас? - Нет, на Оборине. С агентами я закрываю старые дела. - Есть шанс, что вернетесь в клуб? - Мне этого хотелось бы. Чтобы делом доказать свою правоту, а не выступлениями в газетах. Потенциал тех, кого я приглашал - Бранко, Топича, Ангбва, Муджири, Лонгевки, - еще и на 50 процентов не реализован. - Бранко вернется? - У него такое желание есть. ГАДЖИЕВ НЕПРОСТОЙ... - Что за история с приглашением туркменского тренера Тачмурада Агамурадова? - У него есть своя команда, куда входит, например, брат Дмитрия Хомухи, Игорь. Мы контактировали на тот случай, если бы Гаджиев тогда ушел. Но он остался, и вопрос с Агамурадовым был закрыт. На живое место мы никого не приглашали. - В какой момент вы почувствовали, что у вас портятся отношения с главным тренером? - Гаджиев непростой, конечно. Интриги какие-то все время... Когда Барановский меня представил, Гаджиев сказал: "Сильных, средних, слабых игроков дадите - с любыми буду работать". Слабых мы, считаю, не давали. Зато гаджиевскую селекцию я не всегда понимал. - Были игроки, о покупке которых Гаджиев договаривался лично? - Были. Канчельскис, Шоавэ, Баба Адаму. - Но поначалу-то вы общались? - Уже в том году, когда я приезжал в команду, мы только здоровались. Помню, было совещание у губернатора. Я специально не пришел, пусть, думаю, они все с тренером решают. На тот момент селекция уже была почти закончена, только Муджири еще не взяли. Не самая плохая вышла селекция, и я сказал Барановскому: "Дальше дело за Учителем". После совещания Гаджиев приглашает меня на разговор. Садимся у Сан Петровича в кабинете. В глаза не смотрит, я такую манеру не понимаю. Пять минут молчит. В конце концов говорит: с отношениями, мол, надо определиться. "Какие отношения? - отвечаю. - Я свои функции выполняю, ищу игроков, чтобы по карману были и хорошие". Дальше опять ничего конкретного. Тогда говорю: "Я свое время ценю и ваше. И с отношениями уже определился". Поблагодарил его и пошел. Потом на первых сборах в Анталье у Топича была стычка с Асильдаровым. Я летал, конфликт улаживал. Мне Осман Кадиев бесплатно Асильдарова уступал, чтобы у игрока рост был, Барановский свидетель. И надо было лишь, чтобы Гаджиев позвонил и сказал: "Шамиль, ты мне нужен". Думал, менталитет у них схожий, дагестанский. Гаджиев не позвонил. И талантливый Асильдаров за большие деньги оказался в итоге в "Локомотиве". ИГРАЕШЬ РЕЖЕ, ДЕНЬГИ ТЕ ЖЕ - Из-за чего возник скандал на базе? - Бранко спровоцировали. Он интеллектуал, знает пять языков. Я Гаджиеву сказал: аккуратнее, он русский понимает. А тот же Гусин, например, не всегда корректен. Спросил как-то, к примеру: "А кто он такой, этот Ангбва, где играл?" "В "Лилле", - говорю, - где тебе и не снилось". Вообще сначала я на Гусина нарадоваться не мог с его отношением к делу. А потом он расслабился, устроил себе две недели выходных после чемпионата мира. Губернатор интересуется: "Где Гусин?" "Не у меня надо спрашивать", - отвечаю. Команда видит, что самый высокооплачиваемый игрок ведет себя по принципу: "играешь реже, деньги те же". И делает выводы. Вот Канчельскис более профессионально к делу относился. - Гаджиев говорил, что вы манипулировали Барановским. - Барановский не настолько слабый человек, чтобы им кто-то манипулировал. Он сильнейший организатор. Должны были вылететь мы и "Томь" в этом году - я такие вещи обязан знать. Но не вылетели. И это заслуга президента клуба. А вот дисциплины в команде не было. В ЦСКА, помню, я сразу пошел на то, чтобы убрать Кузнецова. Нашел компромисс: и с игроком отношения сохранил, пообещав ему невысокую трансферную стоимость, и ветеранам армейским поклялся, что, если в восьмерке не будем, сам уйду. Видел, что перемены нужны. Но потом все нормализовалось, второе место заняли, никто и не вспомнил про Кузнецова... Так вот Гаджиев меня спрашивал: "Ты считаешь, в команде дисциплины нет?" "Считаю, нет, - говорю. - Но сделать ничего не могу, как помощник только информирую". Был еще такой случай. Нам через два дня играть с "Тереком", а на базе собрались 8 экспертов. Это вторые тренеры, помощники разные, которые давали Гаджиеву коллегиально советы по игрокам. Еду туда, мне водитель говорит: Кингстона продали в "Терек". "Ничего себе, - думаю. - Это как понимать: конкурента усиливаем?!" Спрашиваю Гаджиева - он говорит: "Подожди минуточку", и уходит минут на двадцать. Спрашиваю "экспертов", у которых никогда не было своего мнения, - мнутся. Не поленился, опять спросил Гаджиева, когда он вернулся, с чего мы вдруг усиливаем конкурента по борьбе за выживание? В ответ что-то невразумительное. А потом вообще сказал: "На черта мне все это надо!", махнул рукой и ушел. Нормально? Я знал, что удалят Коромана. До матча предостерегал, в перерыве напомнил. Бесполезно - удалили. Мы благополучно проиграли 0:1. ЗАЧЕМ НУЖНЫ ВЕТЕРАНЫ - Кого вы грозились "вывезти в лес", если не будет сдан матч во Владивостоке? - Я вот что скажу: никого я никуда не вывозил. Вообще крайне удивлен такими сериальными страстями. Вы лучше возьмите протокол и посмотрите, в каком составе мы во Владивосток прибыли. И многое поймете. Все было предопределено. Хорошо, что я вообще туда полетел и все это увидел. А потом Гаджиеву понадобился стрелочник, хотя его не было при том разговоре, на который он намекает. Гаджиев говорит: нужны проводники между тренером и коллективом. По его мнению, это ветераны Гусин, Дохоян. Какие проводники в профессиональном клубе? Есть тренер и игроки, есть работники и работодатели. Понимаете, что бы я сейчас ни сказал, получится, что оправдываюсь. А мне не за что оправдываться. И проку мне от договорных матчей никакого, поскольку в разделе премиальных не участвую. Занимаюсь селекцией, состав и тактику не определяю. Когда в "Цементе" новороссийском играл центральным полузащитником, у меня прозвище было "борец за правду". Спросите у Найденова, моего наставника по жизни, который нас тогда тренировал. Вот такое мое отношение к договорнякам. А Гаджиев пусть скажет, почему мы не смогли обыграть Нальчик и московский "Спартак", чтобы занять 5-е место. Хотя после победы над ЦСКА я Барановского предупредил: следующий матч будет успешно проигран. Так с Нальчиком дома и получилось. - Почему Гаджиев в Томск не полетел? - У него надо спросить. - Барановский сказал в интервью: "Сам я ни с кем не договаривался". То есть признал, что странные матчи у "Крыльев" были. - Были. С "Шинником", например. Уже по нашему составу все было ясно. БРАНКО СЛИШКОМ МНОГО ЗНАЛ - Игроки, которых вы привели, были на вашей стороне? - Я их отучал от всяких интриг. Ангбве, который, как Гарринча у Салданьи, должен вообще-то всю правую бровку занимать, говорил: какие новые условия ты просишь, если я тебя не вижу на поле. Коуч? Он имеет право принимать любые решения, твое дело играть. Топичу сказал недавно: у тебя контракт, и не важно, что меня не будет в команде. Бранко втык дал после того, как он на мяч сел в игре с ЦСКА, хотя Газзаева потом подколол, конечно. У Дохояна был недобор матчей до крупного бонуса, положенного по контракту, его выпускали искусственно, а камерунец все это знал. Его провоцировали, третировали. Бранко понимал даже больше, чем надо. За что и пострадал. - Что произошло в раздевалке после кубкового матча в Егорьевске? - Отыграли с командой второй лиги безобразно. Бараса и Булыга получили от меня штрафные санкции. Гаджиев потом назвал это недопустимыми воспитательными методами. - Вы говорили о "пятой графе". Часто испытываете проблемы из-за того, что вы чеченец? - Не сказал бы. Возможно, кому-то не нравился я лично. В ЦСКА это особенно чувствовалось. Не дали работать, не позволили команде себя раскрыть полностью. Помню "компьютерные" назначения, судью этого бокового Бобыка... Он после игры со "Спартаком" приехал в Архангельское со Шкловским, а мы там с французским посольством в футбол играли. Развернул его. "Иди, - говорю, - отсюда, как у тебя совести хватило приехать". И сейчас веду бесконечный бой с тенью. Со временем научился защищаться. Когда в Новороссийске работал, приезжали, помню, олигархи осетинские на матчи, я их принимал, как положено, а они ребят "заряжали". Никак не мог поймать, мэр уже стал косо смотреть. Потом с ЦСКА три раза обыграл "Аланию" во Владикавказе и три - в Москве. Такой пресс тогда был! И с Валерой Газзаевым, как Тайсоны, сходились два раза при очевидцах... Я его уважаю и даже дружу с ним, но себя хуже не считаю. - С судейством нашим можно что-то сделать? - Мы еще не доросли до этого. Меморандумы не выполняются, и никакая "осень - весна" надуманная тут не поможет, никакой Хиддинк. Вообще самая лучшая кандидатура для сборной, на мой взгляд, - Долматов. Но когда садишься играть в карты, нельзя жульничать: правила должны быть общие, за что, кстати, всегда боролся Толстых. В российском футболе это святое правило почему-то не работает.