Владимир Романов: "Мы не покупаем футболистов в России"

Президент "Хартса" - о бизнесе, о том, что судьи и агенты - главное зло футбола, о том, почему Гордон не попал до сих пор в "Спартак", о Бышовце и Малофееве и о том, как сделать так, чтобы футболист "Хартса" не мечтал о "Селтике".
Владимир Романов - одиозная фигура в шотландском футболе. После того как литовский бизнесмен приобрел контрольный пакет акций эдинбургского клуба «Хартс», лига перестала быть вотчиной двух мощных клубов из Глазго - «Селтика» и «Рейнджерс», что не могло не вызвать резкое недовольство тех, на кого работает футбольная система Шотландии. Сегодня «Хартс» переживает непростой период: после прошлогоднего взлета клуб отступил на прежние позиции, но его владелец не оставляет усилий. С Владимиром Романовым беседуют Александр Шмурнов и Кирилл Дементьев.

- Вы принимаете непосредственное участие во всех делах своих клубов. Вы настолько любите футбол или пытаетесь ничего не упустить, чтобы избежать потерь в бизнесе?

- Все взаимосвязано. В литовском футболе деньги в принципе небольшие. Бюджет клуба в среднем составляет всего 3-4 млн евро, и нет смысла наблюдать за всеми организационными расходами. Другое дело - приобретение игроков. Здесь необходим контроль. Чтобы избежать риска, чтобы не покупать кота в мешке, необходимо собрать много информации о футболисте - от врача, детского тренера, его родителей; вся информация важна, она дополняет портрет игрока, которого видишь на поле. Бесспорно, занимаясь трансферами, я думаю о бизнесе, но, честно говоря, давно заразился возможностью самому создавать команду, находя игроков, подбирая тренера. Если ты видишь одну команду, а тренер - другую, вам лучше расстаться. Все в команде должны работать в унисон. Если наладился коллектив, хозяин команды, тренер и врач работают с полным взаимопониманием, это уже очень много и большая редкость. Тогда возможен и результат. Следующая стадия процесса: если футболист добивается успеха, если есть результат, игрока надо продавать. Если не сделать этого вовремя, он может начать играть уже не с таким настроением. Хороший молодой игрок должен занять свое место в команде. Теперь рассуждаем дальше: для выявления молодых талантов хорошо иметь главный состав, команду-дублера и еще дочерний клуб. В одной стране я их иметь не могу, вот и приобрел несколько клубов в разных странах; помимо Литвы это Шотландия и Белоруссия.

- То есть прежде всего футбол для вас - любимое занятие?

- Конечно. Как любой человек, я хочу получать удовольствие от того, чем занимаюсь. Мне хочется создать клуб, который оторвется от других. Пока, увы, не получается. Но я начал копаться в деталях и думаю, что теперь знаю проблемы, которые мешают «Хартсу» достичь желаемого результата. Я хочу их преодолеть.

- Можно ли считать «Хартс» дочерним клубом «Каунаса» или «Каунас» - «Хартса»?

- Нет, они оба самодостаточные организмы, и у каждого задача - победить на своем уровне. Я не могу для литовского чемпионата покупать Марадону, и это вообще не нужно. Но если Марадона (я имею в виду - очень талантливый игрок) появляется в команде, он должен сыграть максимум год в «Каунасе», а затем отправиться на повышение, например, в английскую лигу. Я так и говорю молодым игрокам: если вы сможете показать себя, то через год вы уже будете в «Хартсе». И они играют великолепно и в Литве, и в Шотландии. Например, Величка отыграл за «Хартс» уже 80 игр без перерыва.

- А вас не обвиняют в протекционизме: мол, пришел человек из Литвы и тащит своих, вместо того чтобы давать играть местным?

- Даже если бы я ничего не делал, все равно на меня бы сыпался шквал обвинений от шотландских журналистов. В российской журналистике главное - новость и информативность. Так или иначе, но этот принцип сохраняется. В Британии же все это давно умерло, там основой стала реклама. То есть информация преподносится в определенном объеме и виде точки зрения заинтересованных лиц. И тут прихожу я и говорю «подвиньтесь» - в ситуации, когда рынок давно поделен. Меня всячески хотят спихнуть, и тут уже все способы хороши.

- Следовательно, в Шотландии существует закрытое футбольное сообщество, в которое вас не пускают. Когда в прошлом сезоне «Хартс» составил реальную конкуренцию привычным лидерам чемпионата, тогда и началась травля?

- Да нет, она началась раньше, почти с первых шагов. А когда «Хартс» выиграл подряд 11 матчей, пошла открытая борьба с нами. В России, Литве агенты еще не так плотно работают с игроками, как на Западе. В Шотландии же агенты порой диктуют политику тренеру: каких игроков ставить, каких нет, кого продать. Судьба клубов и всего чемпионата, по сути, в руках агентов. В «Хартсе» я прекратил эту практику. Я создал штаб, в котором главное не знание, а преданность. Пришлось от многих избавиться. У нас председателем совета директоров был лорд из парламента - получил отставку. Он давал комментарии так, как это нужно прессе; а пресса базируется в Глазго, и о нас писали в интересах Глазго.

- Можно сказать, что теперь вы крепко стоите на ногах?

- Мое положение можно сравнить с положением человека, получившего накануне удар по голове арматурой. Сегодня, во-первых, он по голове не получил, а во-вторых, стал более опытным и осторожным. При этом никто не знает, что будет завтра, и он в том числе.

- В Шотландии с недавних пор сложилась тоталитарная система: «Глазго Рейнджерс» и «Селтик» все выигрывают и десятилетиями других к титулам не подпускают. Неужели оппозиция клубам из Глазго обречена?

- До моего появления третье место было максимумом, на который могли рассчитывать другие клубы. Мне удалось что-то сдвинуть с мертвой точки. Мне помогла тринадцатилетняя практика в литовском футболе. В Шотландии, на мой взгляд, люди действуют примитивнее и наглее. Первоначально я паниковал, но потом уже стал своих врагов предвосхищать. Я купил чилийца, а агенты его в два счета обработали, и он уехал, потом от меня ушли капитан и еще пять завербованных в Глазго игроков. В команде начался хаос. Я ушел в сторону. Начал накопительный период, сделал ставку на совсем молодых.

- Вы говорите, агенты - главное зло?

- Не только агенты, вся система против нас, в том числе и судьи. Судьи не только деньги берут, а еще и всей душой болеют за «Рейнджерс» или «Селтик», и с этим бороться невозможно. А причина ясна: половина места в газетах отдана футболу. Политике, бизнесу и культуре достаются гораздо меньшие доли. На футболе делаются колоссальные деньги. Для борьбы достаточно двух клубов, а то, что это уже не спортивная борьба, а шоу-бизнес, никого не волнует. В результате деградируют и «Рейнджерс», и «Селтик».

- Правда ли, что «Спартак» интересовался вратарем «Хартса» Гордоном?

- У нас со «Спартаком» нормальные отношения. Однако Гордон сегодня - лучший вратарь в Шотландии, и я не хочу его продавать за бесценок. Ему 23 года, он прекрасно отстоял год в воротах «Хартса», я определил его цену - 12 млн - и за меньшие деньги отдавать не собираюсь. «Спартак» пока думает. Гордона, кстати, постоянно охмуряют здесь, в Шотландии, и, как всегда, действуют примитивно и нагло. Дошло до того, что пришли ко мне с предложением продать его за 2 млн евро. Пока сложилась такая непростая ситуация вокруг парня, его пришлось даже отстранить от игр и внести в трансферный список с ценой в 12 млн, то есть, по сути, спрятать. Я не хочу его морально травмировать, пусть ситуация немного успокоится. Что же касается российского варианта, мне, честно говоря, не хотелось бы. В России футболисты работают в другом режиме, и мы никого там не покупаем и не возвращаем себе проданных в Россию литовцев.

- У вас работал Анатолий Федорович Бышовец, ныне действующий тренер российской премьер-лиги. Что вы о нем думаете? Как вы встретились?

- Я дал объявление о том, что «Хартсу» нужен новый тренер. Я вообще практикую такой способ поиска необходимых мне людей. Он пришел ко мне с предложением. К кандидатурам великих тренеров я отношусь с осторожностью, так как при создании клуба нужно делать очень много черной работы. Я его в основном использовал не как тренера, а как консультанта - чтобы он посмотрел и высказал свое мнение о том, в какой футбол играет команда и можно ли что-то изменить. Надо ли оставлять шотландских игроков или надо их полностью менять - я же в этой области не силен, я не футболист, а организатор. В конце концов пришел к своему же заключению: образно выражаясь, надо создавать полевой лагерь где-нибудь в Улан-Удэ - с охраной в дверях, которая следит за тем, кто пришел и кто ушел, куда, зачем и к кому, и тогда все получится. Иначе все бесполезно. Приходит тренер, а агенты уже начинают вести переговоры о том, как его продать. Тренера и игрока я все время ищу. Мне нужен некий идеал, и, видимо, это бесконечный процесс.

- Насколько для «Хартса» важна юношеская школа, как работает футбольная академия?

- Это стратегически необходимый тыл команды в условиях военного положения. Со многими молодыми игроками я заключил контракт на пять лет. Директор академии в ужасе: как это мы никого не будем продавать? Но это вынужденная мера. Если футболист подписал контракт на пять лет, это не значит, что его нельзя продать, просто агенты не мутят ему голову. Мне сейчас легче заплатить за лишние два года, чем иметь в команде людей, постоянно смотрящих на сторону. У меня сейчас в команде 11 ребят 87-88-го года - все они игроки юношеской сборной Шотландии. И это мой тыл.

- Почему не получилось у Малофеева?

- У него все прекрасно получилось.

- Но он провел всего десять матчей и уехал.

- Конфликт в команде начался еще до Малофеева. Уже Вальдас Иванаускас оказался в тупиковой ситуации, когда пять игроков вместе с капитаном не играют, а только мечтают о полосатой майке «Селтика».

- Как в перспективе сделать так, чтобы футболист «Хартса» не мечтал о футболке «Селтика» или «Глазго Рейнджерс»?

- Я считаю, что нет ничего плохого в этих мечтаниях. Просто все должно быть честно без разных подпольных игр. Например, история с Хартли. Его хотел купить один английский клуб за 3,5 млн, но я его не продал, потому что он честно признался, что мечтает о «Селтике». Он не стал играть против «Селтика» важнейшую игру, честно признавшись, что не сможет. Мы играли без середины, было очень трудно. В результате сейчас я его отдаю за миллион в «Селтик», но не жалею, потому что он повел себя открыто и достойно.

- Насколько значим для вашего «Каунаса» Кубок Содружества? Многие говорят о девальвации турнира.

- Мне непонятно, зачем параллельно проводится аналогичный по сути турнир в Израиле. Чтобы развалить Кубок Содружества окончательно? Если так, то кому это нужно? Можно было бы, если игра в зале в Москве не устраивает кого-то, объединить усилия, вызвать все команды в Израиль, сделать достойный призовой фонд. Я, например, тоже смог бы поучаствовать.

- Чему кроме футбола вы с удовольствием посвящаете свое время?

- Пожалуй, стихи и различные интеллектуальные программы. На европейском телевидении практически нет интеллектуалов, остались одни шоу и информация. В России интеллект пока присутствует во многих передачах, но, возможно, именно пока. Этот процесс захлестнет и нас. Что касается стихов, то это от души. У меня есть стихи о Шотландии, о России и даже о плохих и хороших журналистах. Вот вам история: в юности я служил на подводной лодке К-19, а когда рассказал об этом в Шотландии, одна журналистка написала, что я сумасшедший, на том основании, что К-19 утонула и весь экипаж погиб. Я пообещал тогда лодку купить и привезти им ее показать. К сожалению, выяснилось, что лодки уже нет, осталась одна рубка.