Болельщики или фанаты?

Есть понятия, между которыми нельзя ставить знак равенства.

Один и тот же предмет можно назвать по-разному, в зависимости от образов, возникающих в нашем сознании, что, в свою очередь, определит будущие действия человека. В случае с поклонниками футбола принципиально разные определения зачастую употребляют по отношению к одним и тем же людям. И наоборот.

Как только появился футбол, возникла необходимость дать определение тем, ради кого и благодаря кому, собственно говоря, эта игра приобрела массовый характер. В итоге в каждой стране было найдено свое имя — точное и яркое, отражающее своеобразие того или иного народа. В России и СССР (в советских республиках употребляют это же слово) их назвали «болельщиками» — теми, кто душой болеет за происходящее на поле. Иногда это была болезнь в прямом смысле слова: я знал одного болельщика московского «Динамо», который уже в солидных летах слег на две недели после домашнего поражения его любимцев от минских одноклубников — 0:7! Игорь Фесуненко в классической книге «Пеле, Гарринча, футбол» рассказывает об инфарктах на трибунах «Мараканы» после поражения Бразилии от Уругвая на чемпионате мира 1950 года.

В Англии их именуют supporteres — те, кто приходит поддержать своих. В Италии — «тиффози»: они постоянно лихорадочно возбуждены, как больные тифом. В Испании и Аргентине — «инчас» от глагола hinchar (надувать, раздуваться): очевидно, хотят подчеркнуть склонность к бахвальству. Наконец, в Бразилии — «торсида», что можно перевести и как «вертеться», и как «фитиль» — выделяется постоянное и неугомонное движение и горячность.

Очевидно, что в разных странах, в зависимости от особенностей национального характера, выделяли различные черты любителей футбола. Но в конце 1970-х годов, как по команде из единого центра, прежде всего в Англии (сначала в «желтых» СМИ), для всех стали употреблять слово «фан», или «фанат». Исходный смысл этого понятия состоит в патологической сосредоточенности на единственной идее (политической, религиозной и т.п.) и крайней нетерпимости к тем, кто эту идею не разделяет. Все это делает человека тупым и злобным. Выдающийся ученый Ибн Сина говорил, что вино не создает ничего нового, а только усиливает то, что уже есть: разговорчивого делает болтливым, добродушного — готовым расцеловать всех, а злобного — бросающимся на каждого, кто хоть чем-то не нравится.

Возвращаясь к роли СМИ во внедрении понятия «фанат» в массовое сознание, замечу, что за этой кампанией, как и за всякой подобной, конечно же стоят влиятельные и заинтересованные лица. Есть косвенные свидетельства, что движение фанатов, как и панков, придумали «взрослые дяди», чтобы направить недовольство парней из малообеспеченных семей, положение которых резко ухудшилось во время правления «железной леди», в безопасное русло. Мол, пусть беснуются, выплескивают злобу, лишь бы их голова была свободна от мыслей.

Этот же путь выбрал и ельцинский режим, иначе трудно объяснить, почему государственное телевидение и все многотиражные газеты вдруг начали восторгаться фанатским стилем: ах, какие они артистичные, раскованные! При этом исподволь внушалась мысль: в нашем Отечестве спортивные пристрастия первого лица являются общественно значимыми, теннис — для «элиты» (точнее, для «мещан во дворянстве», или для тех, «кто из грязи — в князи»), а футбол — для плебеев. Хотя в теннис можно научить играть и обезьяну, если бы она умела держать ракетку, а для успеха в футболе требуется изрядное умственное и эстетическое развитие.

Но ни одна «психологическая диверсия» не удастся, если для этого нет почвы, а она была и на Западе, и в России: разобщенность и злоба на весь мир. В Европе ее скрывают за улыбками, но она мгновенно прорывается, как штормовая волна через непрочную дамбу. У нас же ненависть даже не пытаются замаскировать: это ясно каждому, кто хоть раз в жизни наблюдал нравы на наших дорогах. Болельщики — признак здорового общества; фанаты — больного. Футбол — лакмусовая бумажка. Поэтому решение итальянской федерации играть при пустых трибунах — глупость, как и мнение пацифистов, что всеобщее разоружение приведет к исчезновению войн. Будут бить друг друга камнями и дубинками, а футбольные фанаты найдут другой повод выказать звериную злобу.

Человек, как точно определил Аристотель, существо общественное и политическое: мы стремимся к союзам и ищем идею, которая должна стать основой объединения. Современная цивилизация вовсе не самая лучшая, как нас убеждают с телеэкранов. В душе жителя мегаполиса — тьма. Самый высокий уровень жизни — в Скандинавии, и там же больше всего самоубийств.

Человек одинок и не видит смысла бытия. Поэтому он ищет хоть какого-нибудь объединения и идею, ради которой стоит жить. И вот футбол становится вместо праздника и увлекательного состязания своего рода религией. Иначе как объяснить завещание хоронить себя по футбольному обряду?

Вторая особенность фаната — установка на «оторвись!». Ее внедрение нынешние «инженеры человеческих душ» обосновывают теорией Фрейда, ошибочно полагавшего, что подавленные или вытесненные желания (в нашем случае желание дать кому-то в морду) исчезнут, если дать возможность удовлетворить их иным образом (например, играя в компьютерные «стрелялки»). Факты, однако, не подтверждают эту теорию: любой маньяк вовсе не успокаивается, осуществив подавленные влечения, а, напротив, ищет другого удобного случая. А когда такие типы собираются вместе, действует закон эмоционального заражения: чувство одного мгновенно охватывает других, как огонь солому от сильного и внезапного порыва ветра. Отсутствие привычки сдерживать эмоции и переполненность злобой — вот источник бессмысленных и жестоких фанатских драк.

На сборищах болельщиков, когда «складываются» положительные эмоции, происходит по-другому. В той же Италии в 1982 году после победы на чемпионате мира стихийно начались народные гуляния. Конечно же выпито было немало, и многие решили освежиться в знаменитых римских фонтанах. Взволнованная пожилая дама из общества по охране памятников позвонила комиссару карабинеров и попросила немедленно остановить празднование, потому что, по ее мнению, «тиффози» напоминают вандалов, в стародавние времена разрушивших Вечный город. Но глава карабинеров успокоил ее, заметив: «Пусть делают, что хотят; такое бывает раз в сто лет!». Он ясно понимал, что радостная толпа не склонна к бесчинствам.

Третья причина имеет отношение только к доморощенным фанатам. Время правления «теннисиста» отмечено «пивным безумием» и легализацией «блатной» культуры. Последствия такого образа жизни понятны каждому.

Что же предпринять, чтобы на трибунах наших стадионов была праздничная атмосфера? Избиение фанатов милицейскими дубинками и выдача «волчьих билетов» — бессмысленная борьба с внешними проявлениями. Надо устранять причины. Позволю себе предложить несколько рекомендаций.

Во-первых, государство и общество должны содействовать созданию истинных, а не мнимых молодежных объединений, в которых только и возможно содержательное общение, для чего необходима помощь «отцов» «детям». Футбол — прекрасный отдых, больше, чем игра, но он не может быть смыслом бытия.

Во-вторых, необходимо активное возрождение семейных ценностей: если отцы будут на трибунах вместе с детьми, то не будет и отдельных фанатских трибун, которые, кстати, — весьма недавнее изобретение. В связи с этим не могу не вспомнить одну веселую историю. Один из моих однокурсников, когда «Кубань» в 80-х годах прошлого века играла в высшей лиге чемпионата СССР, решил научить земляков болеть по-фанатски. Он сетовал, что в Краснодаре трибуны заполнены, но болеют провинциально. Чтобы исправить положение, он сочинил кричалку следующего содержания: «Водку, сало, баб и бани вам заменит матч «Кубани». На каждом матче он истошно вопил, но его никто не поддерживал. Он правильно объяснил причину: «климат» на стадионе определяют станичники, которые не восприимчивы к мальчишеским выходкам.

И, наконец, немаловажное значение имеют образцы для подражания, которые предлагают СМИ. А молодежь и женщины, не считая малолетних детей, — самые внушаемые. В начале ХХ века прекрасному полу внушали, что кожа должна быть белой, сейчас — загорелой. К обстановке на трибунах это имеет самое непосредственное отношение: когда на первых полосах — беснующиеся толпы, в рекламе «сникерсов» — придурковатые недоросли в фанатских шарфах, такое поведение неосознанно перенимается многими. Да и некоторые игроки, например татуированный с ног до головы Матерацци, неявно провоцируют толпу.

Понятие «фанат» не соответствует духу умной, веселой и красивой игры. Но для возвращения на трибуны праздничной атмосферы необходимы согласованные действия государственных институтов, СМИ, футбольных клубов и болельщиков.