Рашид Рахимов: "Мой помощник - панк. Мой друг - миллионер"

Люди меняются - но перемена, приключившаяся с Рахимовым, вашего корреспондента сразила наповал. Расслабленный молодой человек с венского рейса, в Москве вечным проездом, растерял мягкость интонаций за считаные месяцы.

Рахимов стал строгим. Напряженным. Человек-пружина. Хотя вчерашняя ироничность, конечно же, прорывается. Куда без нее?

* * *

- Блохин как-то сказал: "Футбол - слишком узкая тема". Готовы подписаться?

- В жизни много интересного, к футболу никакого отношения не имеющего. Хотя для профессионала футбол может заменить многое. Это болезнь. Я 24 часа в сутки думаю о футболе, это правда.

- И это вас не пугает?

- На страх не остается времени.

- К какому эпизоду детства и сегодня возвращаетесь памятью?

- У меня было столько памятных моментов в детстве, трудно выделить...

- Но какой-то сейчас вспомнили?

- Да. Вспомнил, как курей гонял. Была у нас соседка, кур у нее тьма-тьмущая. И мы гоняли их по окраине Душанбе. Ждали, когда она эту ораву выпустит на улицу и гнали по пыли до тупика. А как курица пропадала, соседка сразу к моей матери отправлялась: "Я не пойму - у меня курей становится все меньше и меньше..."

- Дом, в котором выросли, сохранился?

- Да. В нем живет младший брат.

- А в вашем австрийском доме много подарков от фанатов?

- Есть подарки, пусть и не так много. Как-то болельщики передали спартаковский шарф, а фанаты "Аустрии" вообще считали меня легендой клуба. Это название почти официальное, мне и карточку изготовили: "Легенда клуба". Когда выходил на прощальный матч, дарами просто завалили. Футболку с моим двадцатым номером фанаты расписали пожеланиями, очень трогательно...

- Конфликты с фанатами в вашей жизни случались?

- Как-то фанаты "Рапида" провели гвоздем по моей машине. Но я сам виноват, машину оставил недалеко от их стадиона. Им сразу ясно: перламутровый "пежо", внутри висит вымпел "Аустрии"... Нам даже автомобили выдавали клубных цветов. Мы 1:0 выиграли на поле "Рапида", возвращался счастливым - и на тебе. Радовался недолго.

- Говорят, тренируя "Адмиру", вы в немецкую речь замечательно вживляли русскую брань.

- Австрийцы нашим оборотам учились быстро, все понимали. Я не любитель крепких выражений, но русский язык без матерщины - это не русский язык.

- Какое у вас кольцо интересное. Связана какая-то история?

- Жена подарила безо всякого повода. Кольцо с двумя львами.

- Когда впервые себя почувствовали богатым человеком?

- Когда близняшки родились. Я стал очень богатым: теперь у меня четыре дочки...

* * *

- Приступы гнева сильно осложняли вам карьеру игрока. Тренеру Рахимову они тоже мешают?

- Бывает, бывает. Легко закипаю - и злюсь, и эмоции перехлестывают. Случаются моменты, когда я на грани, хочется многое сказать вслух. От собственной вспыльчивости с удовольствием избавился бы, с годами не пропадает.

- Как успокаиваетесь?

- Ругаю себя. За то, что дал волю эмоциям, нахожу для самого себя очень много плохих слов.

- В Австрии вы не стеснялись пускать в ход кулаки.

- Еще и голову. Как-то в дерби с "Рапидом" по-зидановски ударил одного неприятного парня, Ипо. Он провоцировал в своей манере всех подряд - на вратаря наступил, в защитника плюнул, а меня ударил головой, когда я собирался бить штрафной. Судья момент просмотрел. Повернулся, когда я этого темнокожего бил в ответ, а тот падал навзничь.

Дал красную, но еще минут пятнадцать две команды не могли увести меня с поля. Даже полиция вмешалась. 30 тысяч человек с трибун едва на поле не ринулись.

- Заставить вспылить вас несложно. А обмануть - легко?

- Для этого надо быть хитрее меня.

- Любимый уголок Вены?

- 18-й район, в котором я живу, самый красивый. Замечательный парк совсем рядом - жаль только, выйти туда с детьми и женой удается редко.

* * *

- Свою первую любовь помните?

- Помню. Это было в первом классе. Впрочем, это не любовь, а что-то другое, - но показать себя перед этой девочкой мне очень хотелось. Играли в "казаков-разбойников", и я был предводителем среди мальчишек. Как-то эта девочка мне помогла. Я охрип, совсем голоса не было, а учительница попросила меня читать.

- Отказались бы.

- Гордость не позволяла сказать, что я заболел. Начал читать, а вместо слов вырывался какой-то хрип. Весь класс хохотал, а она встала и громко сказала: "Что вы смеетесь?! Рашид болеет..." Но у меня кровь закипела - я уж собрался с этими мальчишками биться.

- Где сейчас друзья детства?

- Потерялась компания, ее больше нет. Знаю только о тех, с которыми играл, - Мухамадиев, Фузайлов...

- Арсен Найденов как-то сказал: "Я очень добрый и честный". Про себя можете сказать то же самое?

- Почему я добрый и честный?!

- Все не так?

- Скажу так: я к любому человеку отношусь с уважением. Насчет честности... Наверное, я кого-то обманывал. Но если услышу от человека, что он никогда не обманывал, - не поверю. Он врет.

- Какие слова Олега Романцева особенно часто вспоминаете?

- Может, он не помнит этих слов, но мне они запали в душу. Я с ним поделился: "Наверное, Олег Иванович, пойду на тренерские курсы. Кажется, это мое". Просто хотелось узнать его мнение - как нужно работать. Человек столько раз выигрывал чемпионаты России!

- Что ответил?

- "Ни в коем случае никого не копируй, и меня в том числе. У тебя должно быть свое". Я это запомнил, у меня до сих пор даже мысли нет у кого-то что-то скопировать. Понимал так: если заимствую - значит, ошибаюсь.

- Некоторые хоккейные тренеры в своей рабочей комнате вешают портрет Тарасова. Вы, видимо, тот человек, который ничей портрет вешать не будет?

- Не буду. Хотя понимаю людей, которые вешают портреты учителей. Вот мне, например, очень интересно, как работает Бенитес в "Ливерпуле". Хочется знать о нем больше. Но даже если с ним пообщаюсь и что-то узнаю - ничего у него не возьму!

- Много в футболе людей, которым руки не подадите?

- Один. Президент "Адмиры" привел в команду менеджера Кристиана Труппа. Этот парень в футболе совершеннейший ноль. Ничего не понимал. И при этом пытался мною руководить, указывать!

- Представляю вашу реакцию.

- Реакция обычная: гланды тут же опухали, глаза наливались кровью. Я все могу понять, но этот дурень умудрялся написать на листочке состав и подойти ко мне: "Играй вот так - и на следующий день будешь во всех газетах!"

Ему-то я руки не подаю до сих пор. Как был он нехорошим человеком, так нехорошим и остался: дошли слухи, какие гадости он говорил после моего ухода из "Адмиры". В январе я играл в Австрии на турнире "Легенды "Аустрии" против "Рапида". И этот Кристиан после матча вышел нас поздравлять как представитель фирмы-спонсора. В зале собралось десять тысяч человек - и я ему не подал руки. Он мне протянул, а я ответил: "Проходи дальше".

* * *

- На тысячу долларов в месяц прожили бы?

- Сам, может, и прожил бы. Просто прекратил бы ходить в дорогие рестораны. Но у меня семья. Если постоянно думать о деньгах, их будет меньше и меньше.

- Часто ходите по ресторанам?

- Когда приезжаю в Москву - приходится. А если бы начал экономить - пошел бы в супермаркет, набрал полные сумки и готовил себе сам.

- Последняя крупная покупка?

- Недавно был в Венеции. Купил себе что-то из дорогой одежды.

- Это, наверное, огромное удовольствие: проездом в Венеции покупать что-то из одежды...

- Удовольствие для людей, у которых много денег. Я к ним не отношусь.

- Самый необычный человек, встреченный в футболе?

- Мой второй тренер такой. Австриец, который приехал со мной в "Амкар" работать, Альфред Татар. Мы и в "Адмире" трудились вместе. Потрясающе своеобразный человек и футболистом таким же был.

- Каким?

- Играл он двадцать лет. Человек умный и интеллигентный. Одно время был панком. Окончил биологический факультет Венского университета, потом просто так, ради общего развития, пошел на тренерские курсы, пять лет отучился, окончил с отличием, получил профессиональную тренерскую лицензию. В нем столько перемешано, что я не устаю поражаться: панк, тренер, биолог, дивный грибник...

- В Австрии есть грибные леса?

- Еще какие. Альфред часто ездит к границе, в Нижнюю Австрию. Специально по грибы. А еще почти профессионально владеет гитарой. Когда играл в футбол, запросто мог между тренировками отправиться на центральную улицу Вены, по которой ходят только пешеходы, там снять шляпу сесть и играть на гитаре. Потом шляпа была полна денег - играет здорово... Это необычный человек? Или нет?

- Весьма.

- При этом настолько умный, что назвать его "ненормальным" просто невозможно.

- Главное, чтобы в Перми на главной улице с гитарой и шляпой не сел.

- Не сядет, не то время. Сейчас ему за сорок, другой человек.

* * *

- Был в жизни период, который могли бы назвать "бедностью"?

- Да. Я был совсем маленьким, когда умер отец. Нашей семье пришлось туго. Мать разрывалась на части, чтобы нас прокормить. Устроилась на три работы, в 4 утра уходила убираться, в 6 утра возвращалась домой и готовила нам завтраки. Мы уходили в школу - а она на другую работу.. Ложилась спать в час ночи - чтобы встать в четыре и начать все заново. Это осталось у меня в голове. И даже потом, когда я и братья стали зарабатывать, в первую очередь все деньги приносили ей.

- Зачем?

- Чтобы мать чувствовала: она - главная. Чтобы могла спросить, например, моего младшего брата или сестру: "Какие проблемы? Чем помочь?" Если у сестры какие-то проблемы - чтобы мама могла достать деньги и дать, сколько нужно... Она ушла рано, в 64 года. До сих пор себя виню: что-то я не сделал.

- Часто обращаетесь мыслями в детство?

- Я часто мыслями обращаюсь к матери. С 97-го года, когда она умерла, не могу прийти в себя. Время не лечит. Но я чувствую, что она помогает мне откуда-то сверху.

- Говорят, у каждого был момент, когда жизнь висела на волоске.

- У меня тоже был. Как-то совсем маленьким пошел на речку ловить рыбу. Возвращались назад с приятелем Костиком, он держал в руках бутылку с маленькими рыбками. Увидели троллейбус, побежали, и я выхватил у него эту бутылку. Споткнулся, упал - и прямо на нее, разбившуюся...

- Какой ужас.

- Она вошла мне в живот. Ничего не понимая, я выдернул из себя осколки, а кровь хлынула фонтаном. Стянул с себя безрукавку, приложил к ране, зашел в троллейбус и проехал несколько остановок до дома. Кто видел, тот кричал: "Мальчишку надо в больницу..."

- Добрались до дома?

- Да, хотя майка вся пропиталась кровью. Вышел и побрел, уже шатаясь, в сторону нашего двора. Братья увидели красное, подумали, что я яблок где-то набрал. Потом пригляделись - потащили меня в пункт "Скорой помощи". Врач сразу за телефон схватилась: "Срочно, срочно машину, надо его оперировать!"

- Испугались?

- Да как испугался! Не столько собственной крови, сколько слова "оперировать". Вскочил и побежал прочь. Братья за мной, "неотложка" тоже, - но я далеко умчался, пока какая-то женщина не перехватила. В больнице сразу на тележку, в операционную, врач с маской в руке уже ждал. Я еще маску успел убрать с лица, крикнул: "Подождите, я вам что-то хочу сказать!"

Когда проснулся, потрогал себя - бинты, пластыри. Все зашито. Тот же врач рядом: "Счастливый мальчик. У тебя остался крошечный кусочек пленки внутри. Если бы ее разрезало - умер за тридцать секунд, все вылезло бы наружу и никто бы тебя не спас..."

* * *

- Старостин к вам, кажется, по-особенному относился?

- Да. Не знаю почему - но любил со мной разговаривать. Познакомились-то интересно. После одной из игр "Памира" Старостин подошел к нашей раздевалке: "Позовите вашего пятого номера!" Руку мне пожал - а я обомлел, его увидев. В 89-м году боялся в Душанбе об этом рассказывать - осмеяли бы. Не поверил бы никто.

В корейском турне "Спартака" раздавал премиальные после матча. Вызвал к себе в комнату, дал ведомость, я расписался. Старостин начал отсчитывать деньги. Протягивает мне - а я беру их правой рукой. Вдруг Николай Петрович насупился: "Ты что правую тянешь? Видишь, я левой даю, от сердца, - и ты тоже левой должен принимать!"

* * *

- Почему вам сегодня нелегко жить в России?

- Только потому, что семья осталась в Австрии. Для меня в России никаких секретов: все это я знаю, все видел.

- К чему австрийскому так и не привыкли?

- Там очень много фальши. И еще одна нехорошая черта роднит многих австрийцев: зависть. Которая никогда к хорошему не приведет.

- У Перми есть какое-то обаяние?

- Я еще толком не успел изучить город, но уже вижу, что есть красота. Настоящий российский город. И люди открытые.

- Настолько открытые, что в прошлом сезоне руководство клуба заявило, что Рахимов будет получать в "Амкаре" 10 тысяч долларов в месяц. Огорчились?

- Абсолютно не огорчился. Я сам заявил начальству: "До конца сезона я о деньгах говорить не буду, платите, сколько считаете нужным". Важно было доказать: могу я или нет. Боялся только одного - у меня было слишком мало времени. А игры предстояли такие, в которых непременно надо брать очки.

* * *

- Самый богатый человек, с которым близко общались?

- Человек, который выкупил меня в "Спартаке" и привез в "Аустрию", Леопольд Бён. Удивительно простой человек. Встретишь на улице - не подумаешь, что перед тобой миллионер. Он был президентом клуба, вот уже одиннадцать лет я его считаю вторым отцом. Близко дружим.

- Не австрийские какие-то отношения.

- Точно, не австрийские. Сказал мне недавно: "Запомни, у тебя здесь есть друг. Будут проблемы - всегда можешь на меня положиться..."

- На чем он сделал деньги?

- На одежде. Ему сейчас 84 года. Думаю, он был первым человеком в Австрии, который открыл модные бутики, когда из Италии пошла мода. По стране у него целая сеть магазинов. Еще занимался недвижимостью.

- Вы в чем-то остались советским человеком?

- В мышлении. Австрия дала очень многое, но меня всегда тянуло сюда. Поэтому я сегодня счастлив.