Славолюб Муслин: Тихонов мне нужен

Чтобы в Новогорске попасть в 316-й номер Славолюба Муслина, нужно подняться на второй этаж, миновать несколько длинных коридоров, подняться на третий, пройти еще немного, затем по узкой неприметной лестнице, путаясь в ковровой дорожке, опять спуститься на второй, проскочить еще пару поворотов и вновь подняться на третий. «Ремонт! Нормально! — подбадривает по пути корреспондентов еженедельника «Футбол» Муслин и с некой гордостью кивает на заляпанное окно коридора: — Там у нас тоже ремонт поля. Рядом еще одно будет. А еще будет новый стадион. Нормально!» «Нормально» — это вообще любимое слово главного тренера «Химок». Иностранца, который так часто его употребляет в России, нужно еще поискать. ВЫЗОВ РОССИИ — Славолюб, признайтесь, вы скучали по России? — Да. Мне хотелось здесь работать. В «Локомотиве» мне не дали закончить дело, поэтому хотел вернуться. Доказать, что я могу дать хороший результат. — Что вас так привлекает в нашей стране? Разве в России есть что-то, чего нет в Бельгии? — Не знаю. В Бельгии я тоже чувствовал себя хорошо. Я работал и жил там 26 лет. Люди ко мне относились прекрасно. Но… Знаете, многие тренеры говорят, что работа для них — это адреналин, наркотик. Для меня — тоже. Да, мне нужны выходные: один, два месяца, а потом опять хочется тренировать. Для меня важно быть клубным тренером — это очень интересно, очень затягивает. У меня были предложения по работе с национальной командой, предлагали возглавить сборную Сербии. Я отказался. Мне надо каждый день быть с футболистами. Работать на поле, каждый день выходить вместе с игроками на тренировку. Может, потом — в конце карьеры и потренирую сборную. Но не сейчас. Сейчас мне интересно в России. — Когда тренеры лишаются этого наркотика, то пытаются его чем-то заменить. Кто-то пьет, кто-то ходит на рыбалку, кто-то — в казино… — Нет-нет, это не мое. У меня нет таких проблем. Ни в коем случае… У меня есть только музыка и только книги. — Читаете по-русски? — Чуть-чуть (смеется). Пока много не могу — трудно. Но скоро буду, можете проверить. С русской литературой я знаком. Читал еще в школе в переводе книги Достоевского, помню еще «Доктора Живаго», «Анну Каренину», «Войну и мир». — Сейчас вы можете сравнивать уже не только русские характеры в книгах и в жизни, но и то, как поставлены дела в российском топ-клубе и в клубе-середняке… — Да, это так, и мне интересно и там, и здесь. В «Локомотиве» мы боролись за чемпионство, за первое место. «Химки» — тоже серьезный клуб. Люди хотят работать так, как надо. Для меня «Химки» — это… challenge. Забыл, как это будет по-русски. Вызов? О’кей. Клуб, который хочет двигаться вперед, развиваться. Мне тут нравится. — А где больше тренерской работы — с футболистами высокого уровня или среднего? — Конечно, очень интересно с игроками высокого качества — они четче могут выполнить то, что ты придумал. Но и в «Химках» есть игроки, которые могут показывать хороший футбол, прогрессировать. Тут нормальная средняя команда и есть условия, чтобы она стала лучше. ФРАНЦУЗСКАЯ ШКОЛА ПСИХОЛОГИИ — Славолюб, знаете, что ваше увольнение из «Локомотива» год назад стало шоком для игроков? — Знаю. Мне рассказывали. — Так чем же вы так расположили к себе таких опытных футболистов, как Евсеев, Лоськов, Гуренко? Почему именно к вам они так прониклись уважением всего за несколько месяцев совместной работы? — Это у них нужно спросить (смеется). Но как-то потом Евсеев мне сказал: «С вами я понял, что футбол может быть другим». Он не думал, что на футбол можно смотреть так, как игру вижу я. Он не знал, что так можно тренировать. Для Евсеева такой взгляд был новым. И это, наверное, игрокам и понравилось. — Сейчас Евсеев и Лоськов выступают за «Сатурн». А матчи этого клуба с «Химками» — это дерби… — Знаю! Дерби Подмосковья! Нормально! У них команда хорошая, двигается хорошо, есть результат. С ними будет сложно. Ну, мы соперники всего на две игры. Такова жизнь. А после этих матчей мы — друзья! — Вы ведь, после того как ушли из «Локомотива», общались с игроками. Они вам рассказывали, как им живется после вашего ухода? — Да. — Что говорили? — Тяжело сказать. После меня был один коллега, потом второй… Невозможно сказать. Ребята говорили, что со мной все было нормально. Был результат. — Следующие тренеры «Локомотива», как-то так получилось, не смогли найти общего языка с командой. На ваш взгляд, что они делали неправильно? — (Разводит руками). Меня не было рядом. Как я могу судить? — Ну а вы когда-нибудь оказывались в подобной ситуации? Приходите в новый клуб, а там еще не забыли предыдущего тренера и не воспринимают нового… — По-моему, нет. Хотя, может, и было, но игроки мне не говорили. Футболисту ведь трудно сказать тренеру: тот, кто работал с нами до вас, был лучше. Но, думаю, в моей практике такой ситуации не возникало. — Приходя в команду, вы пользуетесь какими-то психологическими приемами? — Конечно. У меня диплом тренера, полученный во Франции. А эта школа уделяет большое внимание психологии. Я серьезно отношусь к тактической и физической подготовке, но психологический контакт — особенная область. Пренебрегать ею никак невозможно. — Вот вы возглавили новый клуб. Что вы делаете в первую очередь? — Говорю с футболистами. Пытаюсь понять, что каждый из них представляет собой индивидуально. А потом уже оцениваю коллектив в целом. Выстраиваю отношения с людьми, объясняю, как мы будем работать. Но если кто-то не хочет выполнять мои требования, не хочет играть в мой футбол или я сам не хочу работать вместе с кем-то, сразу говорю, что футболисту нужно искать новую команду. — В «Локомотиве» были такие игроки? — Да. В «Локомотиве» были такие, кто не играл, потому что я предлагал выставить их на трансфер. И в «Химках» будут. ИГРА В СТИЛЕ MODERN — Так какой же он — футбол Славолюба Муслина? — Быстрый. Modern. Западный. — Это немного общие слова. А пример какой-то можете привести? — Я не придерживаюсь какой-то одной строгой расстановки. Для тренера важно подбирать схему под исполнителей, а не наоборот. Когда я пришел в «Химки», я, может быть, и хотел играть модель 4+3+3. Но у нас не было футболистов под эту схему. Как это возможно? — Вы как-то признались, что идеальный футбол для вас — это… — …то, во что играют «Барселона» и «Арсенал»… — …и на тренировках вы требуете, чтобы игроки использовали при атаках всю ширину поля, делали минимум касаний и старались развивать атаки через фланги. Насколько игра «Химок» на финише сезона соответствовала тому, чего вы хотите добиться от команды? — Мы работали только два месяца. И пусть совсем на чуть-чуть, но «Химки» все-таки стали ближе к тому, чего я бы хотел добиться от команды. Сразу это трудно заметить. Но зимой мы купим нескольких футболистов, которых я хочу видеть в «Химках», и после двухмесячной подготовки вы увидите уже, как мы играем в мой футбол. — Вам в российской Премьер-лиге, кстати, какая команда сейчас больше нравится по игре? — «Спартак» и «Зенит» — у них коллективный футбол. Думаю, у «Зенита» чуть-чуть лучше игроки, они могут решать исход матчей индивидуально. Потому они и чемпионы. — Говорят, у вас своя методика подготовки. Вы постоянно анализируете большой объем информации, на столе у вас полно распечаток тактико-технических действий, какие-то графики… — Французская школа. Я пять лет там учился. А на последнем курсе каждому выпускнику одну неделю самому надо пройти стажировку в большом клубе. Я проходил ее в «Бенфике». Там как раз работал Артур Жорже — вы же его знаете, он у вас в Москве работал. А после стажировки надо было написать работу. Не только про недельный цикл — про всю организацию тренерского процесса. Это было давно. Но и сейчас я внимательно слежу за всеми тренерскими новинками. Мой друг — профессор в той школе. Я звоню ему и прошу прислать мне новые тесты. Футбол не стоит на месте, все развивается. Я применяю и наработки из баскетбола и других видов спорта — там появляются вещи, которые можно заимствовать. А еще я в хороших отношениях с Жераром Улье, который тренировал «Ливерпуль», с Эмме Жаке, Арсеном Венгером. Мы общаемся. — Они видели ваши команды? — Да. — Что говорят? — (Смеется.) Это другой уровень. Жаке работал со сборной Франции, Улье — с «Ливерпулем» и «Лионом», Венгер — это «Арсенал». У них хорошие футболисты, обладающие отличными качествами. Трудно сравнивать нашу работу. — Есть мнение, что тренерская работа во время матча сродни шахматному поединку… — Это так. — Тогда предположим, играют «Химки» с «Арсеналом». И пусть игроки — разного уровня, тренерская же мысль все равно работает… — Конечно, я могу тщательно разобрать игру противника, понять, как правильно противостоять «Арсеналу», чтобы добиться результата, поставить хорошую тактику. Но если у вас нет футболистов, которые могут выполнить мои задания, ничего не сработает! Один раз можно тактически удивить тренера соперника. Но во второй раз он уже не попадется. Футболисты должны выигрывать дуэли один в один. Если нет индивидуальных качеств, то тренерская мысль не спасет. — Но вы знаете, как обыграть «Арсенал»? — (Смеется.) Есть пара идей. Не знаю, пройдет или нет, но хотелось бы попробовать. БОСС И ПОДЧИНЕННЫЕ — Сложно поверить, что у вас в командах железная дисциплина, но рассказывают, что у вас есть жесткие правила: на обед собирается вся команда, и принимать пищу футболисты начинают только по сигналу капитана. Это так необходимо? — Думаю, да. У меня есть дисциплина на поле — не важно, матч это или тренировка. Но для меня так важна атмосфера, возможность общаться друг с другом. — И какие у вас еще есть правила? — (После паузы.) Самое главное — между самым молодым футболистом и капитаном нет разницы. Мое отношение ко всем игрокам одинаковое. Это очень важно. Второе: тренер не должен быть приятелем футболистам. Все должны понимать: есть босс — есть подчиненные. Босс говорит — игроки делают. — Вы кричите на футболистов в раздевалке? — Бывает. — Зачем? — Чтобы заставить играть. — Помогает? — Все люди разные. Это надо чувствовать. Тренер должен искать подходы к игрокам. Даже у вас, у братьев, разные характеры, чего уж тут говорить об абсолютно разных людях. Тренерская работа сложна. Скажу так: если ты привык, чтобы тебя подгоняли, то тебя уже сложно переделать. — На Зинеддина Зидана, который у вас играл в «Бордо», требовалось кричать? — Никогда. Он делал все, что я говорил. Потом, когда он выступал за «Ювентус», «Реал», то югославские игроки рассказывали мне, что там он ничуть не изменился. Очень дисциплинированный. Возможно, потому он и стал лучшим. — А на сына-футболиста, который у вас тренировался в «Химках», кричите? — (Смеется.) Больше, чем на остальных. — Какое у него амплуа? — Центральный защитник или полузащитник. По моим стопам пошел. — Он останется в России? — Может быть, может быть… Но точно не в «Химках». Все-таки играть в команде отца — это сложно. В «Црвене Звезде» он у меня тренировался в 18 лет, провел только две-три игры. Мы стали тогда чемпионами и Кубок выиграли, но нашлись люди, которые сказали: «Он играет, потому что его отец — тренер». Всегда такие будут. — Вы как-то сказали, что у таких иностранных тренеров, как Невио Скала, Роллан Курбис, Артур Жорже, в России не сложилась карьера из-за того, что они тренировали местных футболистов, как итальянских, французских, португальских, а россиян надо готовить иначе. — Я хотел сказать, что они не поняли русский менталитет. Мне ведь, прежде чем приехать в Россию, удалось поработать и на Западе, и на Украине. — Что такое русский менталитет? — Трудно сказать. Мне не хватает русских слов. — Ну хорошо, чем, к примеру, французский футболист отличается от русского игрока? — Французский футболист — профессионал. Ему не надо твердить: делай, делай, делай. С ним нет проблем. Здесь, в России, профессионалы, конечно, тоже есть. Но есть и такие, с кем надо сесть и поговорить. Я часто общаюсь с игроками индивидуально: неформально, формально… Так было и в «Локомотиве». Но сначала были сложности. Я иногда спрашивал их: «Вы не устали?» Мне надо знать, как они переносят нагрузки. А они не хотели говорить со мной. Французский футболист, если в коллективе нормальная обстановка, может сказать: «Я устал». А здесь — нет. Нужно очень постараться, чтобы добиться доверия от российских игроков. Только в этом случае они поделятся с тобой проблемами: что беспокоит футболиста, какие сложности в семье. — То есть в «Локомотиве» поначалу вас боялись? — Так было где-то два-три месяца. Они не могли понять, почему я спрашиваю их о самочувствии, к чему это все. Потом тот же Евсеев понемногу стал мне рассказывать о самочувствии после нагрузок, и я стал ориентироваться и понимать, когда надо прибавить, когда дать отдых. Контакт — это большое дело для тренера, без него не добиться результата. — А как этот контакт происходит в «Химках»? Вы говорите футболисту: «Зайди ко мне в 316-ю комнату»? — Да, все так и происходит. Игрок стучится в дверь, заходит, садится на диван, где вы сейчас сидите, и мы беседуем. Но я могу также остановить тренировку и расспросить футболиста прямо на поле, почему он делает так, а не иначе. И объяснить, в чем он ошибается. «КЛЮЧНЫЙ» ИГРОК ГУРЕНКО — Какими вы видите «Химки» в следующем сезоне? Что это будет за команда? Какие задачи вы будете перед ней ставить? — Задачи? А! Позиция в турнирной таблице… Лучше, чем в этом году. В России есть клубы, чьи бюджеты гораздо выше, чем у нас. Но если даже всем шестнадцати командам Премьер-лиги дать одинаковый бюджет в сто миллионов долларов, в конце чемпионата все равно будет один чемпион и две — последние. Это спорт — что поделать… Деньги важны, они дают возможность покупать хороших игроков. Но деньги — это еще не все. С нашим бюджетом можно делать нормальную команду, где есть нормальные отношения, хороший тренер, хорошие футболисты, которые хотят играть. Надеюсь, в «Химках» все так и будет. — Раньше в России тренеры любили повторять: чтобы сделать команду, нужно три года. Роскошь по нынешним временам. Сколько нужно Славолюбу Муслину для создания команды? — В Европе тренеры, когда у них нет результата, тоже постоянно говорят, что им нужно три года. Три сезона — с одной стороны, много, а с другой — нет. У меня контракт с «Химками» на два года. С «Локомотивом» тоже было два, но через год я вынужден был уехать. Думаю, руководство «Химок» будет терпеливее, если, конечно, мне удастся добиться результатов. — Игроков какого амплуа вы будете сейчас покупать? — Нам нужны два крайних защитника, центральный и крайний полузащитники и два нападающих. Потом можно будет еще взять пару молодых, на перспективу. «Химки» будут укомплектованы, и мы сможем играть те же 4+3+3. — На Украине, в донецком «Металлурге», у вас было двадцать два легионера… — Это не я их покупал, когда пришел туда. Они уже там были… — В России сейчас ужесточается лимит на иностранных футболистов. Насколько комфортно вы себя чувствуете в такой ситуации, когда необходимо подыскивать в команду в первую очередь россиян? — Нет проблем. Мы, кстати, хотим купить именно российских игроков. Это нормально. У нас сейчас очень много легионеров. — Андрей Тихонов — лидер «Химок», несмотря на свой ветеранский возраст. Сейчас все идет к тому, что он покинет команду. Вы готовы к его уходу? — Я бы хотел, чтобы он остался. Но обещать этого не могу. В профессиональном спорте всегда есть проблемы, и одна из них — деньги. У меня был разговор с руководством. Я сказал: «Тихонов мне нужен». Если, конечно, возможно его удержать. — Вы вроде бы хотите Сергея Гуренко взять из «Локомотива». Правда? — Почему нет?! Это мой ключный игрок. Как правильно? Ключевой? Так вот Гуренко — он именно такой. Тактически очень хороший футболист. У него школа Капелло и Арриго Сакки! Если возьмем его, будет очень, очень хорошо! — Как вам пришла мысль перевести его на место опорника? Ведь его практически всегда использовали на месте крайнего защитника. — Разглядел игровые качества. И сам он, кстати, не удивился. РУССКИЙ НА ДВАДЦАТЬ ПРОЦЕНТОВ — Два игрока из «Химок» привлекались в национальную сборную России: Роман Широков и Роман Воробьев… — Многие клубы хотели приобрести их. Эту проблему мы не смогли решить. — А что вы вообще думаете о сборной России? — Выход на чемпионат Европы — это хорошо. Хиддинк — хороший тренер. Для русских футболистов важно участие в этом турнире. Я был на матче Россия — Англия и сохранил билет (вытаскивает его из-под бумаг на столе). Мой кум… Вы знаете, что такое кум? О, у вас в России так же называется… Так вот, мой кум собирает коллекцию. И я сохранил билет для него. — Все говорят, Хиддинку везет. Помимо того что он умеет работать. Вы согласны? — «Ве-зет» — это что? — Удача. — Удача! В спорте это надо. Один-два раза — это удача (с удовольствием повторяет слово). А третий — уже совсем не случайность. — А у вас в жизни какая самая большая удача? — Сын и жена. Моя семья. А в спорте — то, что я окончил французскую тренерскую школу. И еще когда я стал чемпионом с «Црвеной Звездой». — В «Зените» работал чешский тренер Властимил Петржела. И он, покинув Россию, написал книгу. Когда мы прочитаем книгу Славолюба Муслина? — Думал об этом. Отдельно о России я писать не буду, это точно. А вот о своей карьере в целом напишу, и там будет большая глава о вашей стране. Но это дело будущего. — Вы интересуетесь политикой? — Немножко. — Смотрите, в «Химках» у вас, как в бывшей Югославии: есть серб, есть хорват, есть словенец… — Они уже были здесь, когда я приехал… — И как они уживаются? — Отлично. Нет проблем. Ни между собой, ни со мной. Вон в «Локомотиве» тоже были игроки из разных республик Советского Союза. Но войны не было (смеется). — Те события, которые происходили в Югославии, вас лично или вашей семьи каким-то образом коснулись? — Я уезжал из Югославии. А сейчас это Хорватия, Словения, Босния, Черногория… Жалко. Мой отец был хорват, католик, а моя мать — сербка, православная, и я тоже православный. Но в моей семье никогда не было конфликтов на этой почве. — Вы часто бываете в Белграде? — Два раза в год. Где-то по неделе, не больше. — Получается, что последние четверть века вы провели за пределами своей родины. Насколько вы сейчас серб, насколько француз и насколько русский? — На пятьдесят процентов я серб. Точно не меньше. Тридцать процентов — француз, а остальное, наверное, уже русский. Кто знает, может, через два-три года я стану больше русским, чем французом. Я действительно чувствую себя в России хорошо. www.futbol-1960.ru