Александр Павленко: Черчесов — строгий тренер

Лучшим футболистом первого дивизиона по версии еженедельника «Футбол» и Профессиональной футбольной лиги признан полузащитник «Шинника» Александр Павленко. Выступая в Ярославле на правах аренды, спартаковец Павленко отыграл весь сезон в основном составе местной команды и помог ей вернуться в Премьер-лигу. Теперь Александр мечтает так же ярко заиграть в своем родном клубе — московском «Спартаке». В беседе Павленко рассказал о том, как он провел прошедший год, и поделился надеждами на будущее. С Павленко мы встретились в Сокольниках, где Александр живет давно. Правда, не в своей квартире. Желание обзавестись своим углом у него зреет давно, но пока оно неосуществимо. «Не могу угнаться за ценами: они все растут и растут. Но и торопиться не хочется, все приложится со временем», — объясняет Павленко. Заметно, что полный сезон в мясорубке первого дивизиона сказался на Павленко положительно. В каждой его фразе проглядывает уверенность в своих силах. Не то что в «Спартаке» в последние годы, когда место в составе ему находилось нечасто. Именно после 1-го тура, когда он не попал в заявку на игру с «Динамо», Павленко поехал в «Шинник» — и не прогадал. Как он с клубом, так и клуб с ним. Ярославские болельщики хотят, чтобы Павленко остался, а у него в голове только одно — московский «Спартак». КАК ПИЛОТ САМОЛЕТА — Отпуск проводите как спартаковец? — Еще нет, контракт с «Шинником» действует до 31 декабря. Говорят, на первый сбор поеду со «Спартаком», но пока точно ничего не знаю. Со мной никто еще не разговаривал. Встретимся с Черчесовым, поговорим. Тогда и узнаю, что будет дальше. На самом деле отпуск у меня начался не после 5 ноября, когда завершился сезон, а гораздо позже. С «Шинником» ездили на восстановительный сбор в Эмираты. Он продлился с 9 по 20 ноября. Потом еще в Ярославле несколько дней провели, так что в отпуск я отправился после 24-го. — Как собираетесь отдыхать? — Ехать еще никуда не хочу. Я уже побывал в Дубаи, позагорал, искупался. Теперь — домой. Думаю, буду курсировать между Москвой и Орджоникидзе. Если честно, не люблю долгие перелеты. Я в своей жизни уже столько часов налетал, как пилот самолета. Самый оптимальный вариант для отдыха — Эмираты. Я уже туда года четыре езжу. Мне хватает. — С кем ездили? — Как раз с командой. Резко заканчивать сезон было нельзя, и руководство решило отправить нас за рубеж. Иначе пришлось бы тренироваться в Ярославле. У меня отдых получился активный. Помимо пробежек, в теннис поиграл, волейбол. Было очень весело. — А домой влечет неповторимая атмосфера? — Да, именно так. Я всегда стараюсь скорее поехать домой и как можно больше провести там времени. Мне его очень не хватает, поэтому нужно как следует насытиться общением с родителями и младшей сестрой. — И еще, наверное, домашними пирожками? — У меня бабушка их здорово печет. Я вообще рос у бабушки, мы жили рядом со стадионом, где находилась детская футбольная школа, в которой я занимался. В ЯРОСЛАВЛЕ МАЛО РАЗВЛЕЧЕНИЙ — Москвы после Ярославля сильно не хватает? — Я же сюда приезжал почти каждую неделю. В первом дивизионе много выходных. Отыграем два матча в течение трех дней, восстановимся, и Николаевич (отчество Сергея Юрана. — Ред.) давал два дня на отдых. Ярославль от Москвы недалеко, сел в машину — и ты здесь. Но, конечно, немного соскучился. Когда в Москве живешь, ко всему привыкаешь, а тут иначе. Но я приезжал частенько, общался с друзьями по «Спартаку» — Калиниченко, Ребко, Хомичем, Торбинским. — Наверняка сравнивали два города, между которыми разрывались? — Сравнивал. В Ярославле не хватало развлечений. Мало кафе, ресторанов, мест, где можно было отдохнуть. — А это так важно? — Конечно. Когда тебя отпускают и ты постоянно идешь в одно и то же место, это надоедает. В Москве же в этом плане раздолье. — А вы любите погулять? — Гулякой я бы себя не назвал. Я же не говорю, что на дискотеки ходил. На базе сидеть тоже не всегда хотелось, я ведь жил там. У нас, конечно, не было скучно, общался с ребятами. Да и непривередливый я. Меня все устраивало: покормят, выспишься. Профессионально готовишься к матчам. Иногда даже не хотелось никуда уезжать, атмосфера была хорошая. База расположена за городом, свежий воздух, лес. — Общались в основном с бывшими спартаковцами — Динеевым, Кудряшовым? — Нет, у меня со всеми были нормальные отношения. Я человек компанейский. — В Ярославле что бы могли отметить? — Что город этот старый. Все-таки скоро ему исполнится тысяча лет. Конечно, от Москвы он отличается. Спокойнее там. — Сколько должно было пройти времени, чтобы почувствовать потребность уехать с базы в город? — Определенного времени не было. Чаще такое случалось в конце сезона. Было ясно, что мы уже выиграли первенство. Мотивация, конечно, была, но моральная усталость присутствовала. То телевизор посмотришь, то в Интернет зайдешь, а потом все надоедает. — Руководство в «Шиннике» футбольное? — Нормальное. Зарплату платят, задачу мы выполнили. — Условия вашего контракта в Ярославле были лучше? — Да, побольше платили. — Болельщики в Ярославле какие? — Интересные. Но поддержка не такая, как в Москве. Народ ходит, но ауры футбольной не чувствуется. Хотя приятно, когда слышим их. У нас с болельщиками хорошие отношения. Однако в Ярославле больше любят хоккей. Надеюсь, в Премьер-лиге у «Шинника» на трибунах будет больше людей. ПОПАЛ В «БОЛТАНКУ» — Приходилось общаться с Юраном на нефутбольные темы? Обычно он рассказывает про два пути. Если пойдешь по одному, то случайно можешь встретиться с ним в Монако, а по другому — подвезешь его в Москве как таксист. — Да-да, было такое (смеется). А вообще он правильно говорит. Все зависит от того, как ты себя настроишь. Все сказанное — правда. Он уже через это прошел, он взрослый человек. Я полностью с ним согласен. — Начинающие тренеры после серии побед становятся нередко заносчивыми. С Юраном такое тоже было, о чем «Футболу» рассказывал Юрий Шишлов (зам. генерального директора «Шинника». — Авт.). На команде это как-то отражалось? — Нет, нет. У нас изначально была поставлена задача выиграть, и Юран ее никогда не снижал. Чего-то, что бросалось в глаза, отметить не могу. — А как же наказ оштрафовать всю команду после ничьей с «Содовиком», если далее «Шинник» не выиграет три матча подряд? — Это правда, такое было. С одной стороны, наверное, это правильно. Но с другой — мы сыграли вничью. Там такое поле было. Мы старались, у нас были моменты забить — не получилось. Да и как нас могли на ползарплаты оштрафовать? Премиальные могли срезать. Но мы и так понимали, что от нас ждут побед, поэтому никто сильно не заморачивался от слов Юрана. — Вы поработали со многими тренерами. По сравнению с ними у Юрана есть своя отличительная черта? — Он еще молодой, с ним приятно общаться. Он на одной ноге с футболистами. Я вообще очень рад, что пошел в «Шинник». От работы с Юраном я получил удовольствие. — За последние несколько лет прошедший сезон, наверное, стал для вас наиболее приятным в карьере? — Конечно. После 2003 года, который могу занести себе в актив, началась «болтанка». Не исключено, сам где-то виноват, что не получилось до этого закрепиться. — Обижался на кого-нибудь? — Нет. На себя только. — А Невио Скала чем больше всего запомнился? — Тем, что изменил питание. Никакой тебе яичницы утром, сосисок. Только хлопья, молоко, тосты с джемом. Было тяжеловато. Когда пришел Старков, все поменялось. Все любят покушать. — Говорят, методы Скалы принимали не все. — В любой команде с любым тренером кто-то из игроков всегда будет испытывать недовольство. Тут ничего не поделаешь. — А как же Муслин? О нем весь «Локомотив» тепло отзывался, да и в «Химках» у него все отлично. — Мне сложно об этом говорить, я ведь с ним не работал. У меня такое ощущение, что всегда кто-то будет бурчать. Это наша работа. Бывает, к примеру, дают упражнения, которые ты делать не хочешь. БАРАНОВ — ДУША «СПАРТАКА» — Вы не скрываете, что Романцев вам многое дал. Почему же у него не получилось в «Динамо» и «Сатурне»? — Наверное, потому что ему не позволяли работать самостоятельно. Что-то советовали, подсказывали. Он все-таки тренер, много чего добившийся. Ему это, видимо, было неприятно. Но я не знаю всей ситуации, поэтому мне сложно судить. Мне же Романцев дал толчок к росту, оставалось только работать на тренировках, что я и делал. Если честно, больше всего мне нравилось тренироваться у Романцева. — Почему? — У него было все. Тренировка могла идти час-полтора. Она была интенсивной, отчего нагрузка выпадала немаленькая. Мы были в тонусе. А «квадраты»? Я читаю интервью Калиниченко, где он про них рассказывает... Это надо чувствовать, надо поиграть у Романцева. Все остальное — это не то. А в футбол как играли, все было осмысленно. Ребята знали, что делать. Не было такого, что один в лес, другой по дрова. — То есть обстановка была дружная? — Да, пусть Олег Иванович не сильно с командой общался. Но благодаря коллективу атмосфера была хорошей. Вася Баранов с его шутками был душой команды. — Времена Червиченко вспоминаете с ужасом, когда через команду столько легионеров прошло? — Наверное, поэтому у Олега Ивановича и перестало получаться. Один-два бразильца еще нормально, больше — много. Отношений в команде нет, когда много легионеров. Бывает, все выкладываются на тренировках, а кто-то дурака валяет. — Правильно ли, что легионер никогда не будет умирать за клуб, в котором оказался? — Не знаю, вот в «Спартаке» был Робсон. Он влился в коллектив, вместе с ним жил. Он стал русским. Наверное, потому что сам хотел, да и нравилось ему. Больше никого вспомнить не могу. — Но Робсону помогло то, что он был единственный иностранец в «Спартаке». — Конечно, ему было тяжело в те годы, но он все-таки влился, и команда его приняла. — С другой стороны, без легионеров нынешнему «Спартаку» трудно добиваться результата на международной арене. — Смотря какой легионер. — Но Роналдиньо же к нам не поедет? — Роналдиньо тоже не сразу стал звездой. Он ведь долгое время за «ПСЖ» играл, и его не все знали. Должны быть скауты, которые бы искали талантливых футболистов. А приехав, они могли вырасти в звезд. — Вы называли Квинси веселым парнем, а вот Быстров о нем рассказал много чего неприятного. Они ведь даже дрались на тренировке. — Бывает, дерутся. Но у нас не было такого, что на каждой тренировке — драка. Подобное случается как с легионерами, так и с русскими ребятами. — Как часто? — В «Спартаке» при любом тренере раза 2—3 в год случалось. — Все это расценивалось как ЧП? — В принципе, да. Неприятно было, но это нормально. Тренер должен такие вещи сглаживать. Ненормально — это как у Войцеха Ковалевски в Польше было. Он рассказывал, что конфликты возникали на каждой тренировке. ВСЕГДА ИЗВИНЯЮСЬ ПЕРЕД СУДЬЯМИ — Для вас первый дивизион стал проверкой на прочность, ведь вы в нем дебютировали? — Повторюсь, у нас было больше выходных. Но в конце сезона я подустал. Особенно это чувствовалось, когда приходилось играть через два дня на третий. Может быть, так случилось из-за недостатка игровой практики. А в начале и середине сезона был готов. Самое интересное, что первенство быстро пролетело. Когда не играл перед этим год, дни тянулись. — А судейство? Вот Вадим Евсеев в знак протеста против работы судей с поля уходил. — Все было нормально. На выезде, конечно, подсвистывают в пользу хозяев. Но это нормально. Я судей тоже понимаю, они ведь люди, совершают ошибки. Бывает, ругаю их в игре, но это эмоции. Всегда извиняюсь. — А как быть с тем, что команды, которые проигрывали весь сезон, затем резко начали набирать очки? — С обсуждением темы странных матчей постоянно сталкиваешься. В прессе это так сильно муссируется, что люди — от маленького ребенка до дедушки говорят одно: «Сдали». Может быть, пора закрыть эту тему? — Как же ее закрыть, если, например, «Машук» за первый круг выигрывает четыре матча, а затем выдает победные серии по 3—4 игры? — Я не люблю такие темы. Скажу лишь, что «Шинник» проиграл «Машуку» по делу. Соперник был серьезно настроен на матч с нами. То же самое было в Новокузнецке, где мы проиграли 1:3. Посмотрите, какие там голы в наши ворота залетали. ШВЕЙЦАРИЯ — СТРАНА ОТДЫХАЮЩАЯ — В 16 лет вы пробовали свои силы в швейцарской «Лозанне». Почему же там не остались? — Я хотел это сделать, но мне сказали, что нужно возвращаться. Тогда я не знал всей ситуации, а оказалось, что команда на грани банкротства. Худшее подтвердилось, и «Лозанна» вообще лишилась профессионального статуса. Но мне там очень нравилось, я играл, вокруг красота. Язык французский немного освоил, хотя сейчас уже почти все забыл. — Что запомнилось за девять месяцев в «Лозанне»? — Страна там отдыхающая, все вокруг спокойно, размеренно, природа — супер. Я всю страну на автобусе объездил, ведь на игры на нем добирались. За пять часов можно всю Швейцарию объехать. Надо будет туда вернуться. Я ведь в Лозанне, сколько жил, так и не посетил олимпийский музей. — Чем вы там занимались? — Ходил в школу с 8 до 12. Уроки шли на французском. Я сначала все переводил на английский, а с английского — на русский. Мой преподаватель был сам швейцарец, но разговаривал по-английски. Интересно, что оба языка мне давались легко. Да, было тяжело вставать рано, но сейчас ни о чем не жалею. — А не жалеете, что не воспользовались возможностью поиграть в зарубежном клубе? — Мне, наверное, еще рано. Я, конечно, хочу, но понимаю, что для этого надо в сборную попасть. — Хиддинк сейчас серьезно омолаживает сборную. Не думали, что если задержитесь с прогрессом, то можете в нее не попасть? — Я о чем и говорю. Поэтому в следующем сезоне мне надо играть. Понятно, что в «Спартаке» мне никто места в основном составе не гарантирует. Но Юран мне сказал, что во мне заинтересован. У меня тоже есть амбиции, знаю, что я не хуже остальных. Я уже много раз это говорил: «Я хочу играть в «Спартаке». Мне сейчас говорят: мол, куда ты идешь, ведь там опять сядешь в запас. Но я не боюсь конкуренции. — Чувствуется, что сезон в основе «Шинника» добавил вам спортивной наглости. — Я в своих силах уверен. Понял, что могу. КОГО-ТО НАДО БЫЛО ОТСЕЯТЬ — У вас же с Федотовым были хорошие отношения. Придя в команду, он сразу стал доверять молодым, и вам в том числе. Что же потом изменилось? — Не знаю. Что-то, наверное, ему не понравилось. Поначалу все было хорошо, но затем я получил травму в матче с «Амкаром». За следующий месяц команда провела 8 игр, и потом было очень тяжело влиться в состав. Я вышел во Владивостоке на замену во втором тайме и был заменен еще до конца игры. — Вы пытались поговорить с Федотовым? — Он говорил: «Я понимаю, тебе нужно играть». Но до конкретики не доходило. Это было ужасно. Вроде не хуже, а чувствуешь, что тебя вычеркнули. Наверное, кого-то надо было отсеять. Выбор пал на меня. — Вы говорили, что при Федотове команда распустилась. — Да, распустилась. Просматривалось разделение на основной и резервный составы. Запасные тренировались-тренировались — а толку? Они все равно знали, что играть не будут. Выступал за дубль. Но там была такая ситуация: на меня смотрели и одновременно не видели. — С Черчесовым сильно все изменилось, ведь вы же общались с бывшими партнерами? — Конечно. Он всех взял в тонус, встряхнул, атмосфера наладилась. Черчесов — строгий тренер. Посмотрите, как резко изменился Моцарт. — Приход Черчесова — для вас позитивный момент? — Знай я, что он возглавит команду по ходу сезона, остался бы в ней. Мне кажется, можно было доказать, что я достоин места в основе. А то я даже в заявку на матч не попадал. Ну куда это годится? ТОРБИНСКИЙ ПОЛУЧАЛ 5 ТЫСЯЧ — Почему «Спартак» расстается со своей талантливой молодежью, ведь еще до Торбинского оттуда уходили Погребняк, Самедов? — Наверное, потому что в «Спартаке» не хотят им платить. А ребята ведь амбициозные. Они не понимают, почему бразильцы играют так же, а получают в три раза больше. — У Торбинского действительно была маленькая зарплата? — Да, он получал 5 тысяч долларов в месяц. Мне кажется, его просьбы можно было удовлетворить. А то, что ему поначалу болельщики кричали с трибун, все это неправильно. Они просто не знают ситуацию. — Значит, в каждом случае все проблемы были из-за денег? — Нет, у Паши была непонятная ситуация: вроде не сложились отношения с руководством. А Самедов ушел, потому что ему Старков сразу сказал, что не видит его в составе. — Кроме того, легионеров в «Спартаке» достаточно. — В принципе, селекция неплохая. Видич, Погатец — это были сильные футболисты. Моцарта купили из «Реджины». Но, понимаете, легионеры знают, что все равно будут играть, потому что за них заплачены большие деньги. А молодые что? Один раз сыграл неудачно — сел на лавку. — А может быть, молодых игроков развращают деньги — примеров ведь достаточно? — Все зависит от того, чего человек сам хочет. А какой выход? Не платить денег? Это тоже неправильно. В любом случае если человек хочет играть, он будет это делать. ИНДЕЕЦ ДЖОРДЖЕВИЧ — Как складывается ваша личная жизнь? — Пока один, меня все устраивает. Для меня сейчас самое важное — это карьера. Больше думаю о футболе. Серьезные отношения мешают. На данный момент мне хорошо. А вот ехать за границу, мне кажется, надо с кем-то. Один там умрешь со скуки. — Слышал, вы предпочитаете блондинок, разделяющих вашу любовь к футболу. — Я такое сказал? Да? Нормально ответил, мне кажется (смеется). — Кому из родных людей вы больше всего доверяете? — В основном общаюсь с мамой. Хотя решения я принимаю сам, ведь с 14 лет живу один. Иногда не хватает поддержки родных. У меня в Москве также есть близкий друг. Он бывший футболист, приехал вместе со мной из Орджоникидзе, но уже закончил карьеру. — Помимо футбола на что-то еще времени хватает? — Не особо. Книги? Их на сборах в основном читаю. Акунина, например. До серьезной литературы руки не доходят. К Интернету не особо тянет. Кино тоже не могу смотреть постоянно. Вот Джорджевич у нас в «Шиннике»: придет с тренировки, помоется, покушает и фильмы смотрит. Мне же больше общения хочется. — Над Джорджевичем, наверное, шутят по этому поводу? — Нет, его индейцем называют. Типаж у него такой. — Владимир Быстров вот сказал, что книг не читает, потому что у него от них глаза болят. — А от компьютера не болят? Не спрашивали? Спросите. Володя Быстров — особый человек. Раскрепощенный очень, позитивный, ни о чем не заморачивается. Источник: www.futbol-1960.ru