Объявляете «обет»? Нарушаете закон!

В последние годы то один российский клуб, то другой, то третий взяли моду отгораживаться по разным поводам от своих болельщиков, а значит, и лично от вас, дорогой читатель. Самый простой способ для этого - гласно или негласно объявить в команде обет молчания. В сборной России до запрета на общение с журналистами, слава богу, дело пока не дошло, но и там, как показал проведенный в понедельник день открытых дверей, информацию приходится добывать по крупицам.

Откуда взялись обеты молчания? Кому они выгодны? Насколько законны? На эти и другие подобные вопросы попытались найти ответы корреспонденты «СЭ».

«Обет молчания» - понятие вообще-то религиозное. Монахи-отшельники добровольно замолкали на долгие годы - считалось, что это один из действенных способов искупления грехов. Человек лишал себя едва ли не главной возможности самовыражения - речи.

У футболистов с монахами общего, согласитесь, мало. Тем не менее идиома «обет молчания» стала одной из самых модных в современном футболе - особенно почему-то в Италии и России. Но настоящий «обет» - это то, что делает, скажем, Сергей Игнашевич или делали Юрий Никифоров и Дмитрий Хлестов. Ну не нужна людям популярность, ну необщительны они от природы (партнеры-армейцы подтверждают, что молчаливость Игнашевича касается не только прессы) - зачем же его заставлять? Или если владелец «Челси» Роман Абрамович дал считаные интервью в жизни - стоит ли его за это упрекать? Такие вещи каждый человек решает для себя сам.

Но ведь лишь в редчайших случаях игроки берут на себя такое обязательство по своей воле - почти всегда это решают за них руководители клуба или тренеры. Какой же это тогда обет, который по своей сути - дело добровольное?!

Это - самый настоящий запрет. И нарушение свободы слова, которая дана, в частности, гражданам России Конституцией.

Ни Закон о печати, ни какие-либо другие юридические акты не допускают денежного штрафа работникам, которые высказываются в печати, не разглашая при этом государственной, коммерческой или служебной тайны. Об этом мне сказали юристы, с которыми корреспондент «СЭ» беседовал на эту тему. При этом у каждого из трех видов тайн существует четкое определение. Так что описание игроком забитого и пропущенного гола выдать за «разглашение служебной тайны» вряд ли возможно.

Сказали юристы и о том, что любой пункт в контракте о возможности запретов на общение с прессой (в отличие опять же от разглашения служебной тайны), тем более коллективных, противозаконен. Если же такого пункта нет и запрет носит устный характер, то выполнять его работник не обязан. В этом случае штраф незаконен вдвойне. И игрок, оказывается, имеет полное право обратиться в прокуратуру с просьбой разобраться в обоснованности вынесенного наказания, а кроме того - в легитимности своего контракта с клубом. Вправе обратиться в компетентные органы и издание, которое в результате таких вот обетов молчания посчитало себя пострадавшим. И если сможет доказать факт запрета, шансы на выигрыш дела у него велики.

Вы смеетесь, правда? И я смеюсь. Перевод обетов молчания, как и многих других явлений нашей футбольной жизни, в правовую плоскость в России и вправду выглядит абсурдно. Попробуем представить себе футболиста «Рубина», который рискнет пойти против клубного владыки Курбана Бердыева и подать на его суровые порядки заявление в прокуратуру. Зато очень легко вообразить, что сделают с этим смельчаком в Казани и куда дальше покатится его карьера.

И это не только «Рубина» касается - всех остальных тоже. Если человек с таким авторитетом, как Дмитрий Аленичев, отлучен от «Спартака» даже после отставки объекта его нашумевшего интервью Александра Старкова, и нет никаких оснований надеяться, что в его судьбе произойдут изменения, о какой свободе слова вообще идет речь?

Причины, вызывающие к жизни обеты молчания, бывают разными - как и сами обеты. Попробуем их классифицировать.

Вариант первый. Команда по инициативе руководителя не общается с прессой длительное время - потому что так в ней заведено. Пример - «Рубин». В 2003 году мне довелось брать обширное интервью у Курбана Бердыева - к слову, очень интересного и нестандартно мыслящего специалиста. Но в отношениях с прессой он придерживался - и продолжает сегодня - каких-то обскурантистских позиций.

«К сожалению, пока это (общение с журналистами. - Прим. И.Р.) влияет на команду, на ее игру, - рассуждал Бердыев. - Пока ребята недостойны такого внимания, которое им уделяется. Если бы они с пониманием относились к тому, что о них говорят, и стояли бы двумя ногами на земле, проблем бы не было. Поверьте: я открыт для общения и не испытываю никаких антипатий к журналистам. Но вынужден во имя сохранения игры ввести запрет на интервью с футболистами до конца сезона».

Это говорилось три года назад - в первый сезон выступления «Рубина» в премьер-лиге. Тезис о неумении стоять двумя ногами на земле в связи с этим можно было еще как-то понять. Но как тогда объяснить продолжение регулярных обетов молчания сейчас, когда за спиной у «Рубина» три с половиной сезона в элите, бронза-2003, четвертое место-2005, и сегодня клуб вновь в лидирующей группе! Неужели футболисты за столько времени остались воспитанниками младшей группы детского сада, и их, совершеннолетних людей, нужно ставить в унизительные рамки?

Кто-то скажет: главное для команды - результаты, а не общение с журналистами. Возможно, и так. Но только для тех, кто рассматривает футбол как «вещь в себе» и не желает его превращения в неотъемлемую часть жизни страны. Для тех, кто хочет, чтобы общество рассматривало футболистов как бессловесных рабов мяча, а не свободных людей, известных всей стране и умеющих рассуждать на любую тему. Помню, как в прошлом году знаменитый актер Валентин Гафт восхищался выступлением Сергея Овчинникова в программе «Школа злословия» и делал на этом основании вывод о том, что нынешние спортсмены - другие по сравнению с прежними поколениями. А если бы Овчинникову изо дня в день твердили: «Никакого общения с журналистами!«?

Юрий Семин, однако, придерживается совсем иных взглядов, чем Бердыев. «Я категорически против того, чтобы отказывать прессе, - пояснял он мне когда-то. - Много беседую с игроками, объясняю: интервью - часть нашей работы, которая к тому же способствует популяризации футбола в целом и клуба в частности».

Если бы не было такого Семина, то не было бы и такого Овчинникова. И не восхищался бы тогда раскованностью и кругозором футболистов сегодняшнего дня Гафт...

Полагаю, руководству РФС и РФПЛ не то что не стоит отменять обязательное посещение тренерами послематчевых пресс-конференций, а, наоборот, следует ужесточить публичные обязательства людей футбола. Обеты молчания должны караться в первую очередь, потому что они пусть косвенно, пусть не сразу, но влияют на популярность вида спорта в стране. Когда перед важнейшим матчем или после него люди не имеют возможности узнать о впечатлениях его героев, лишаются шанса ощутить их эмоции, теряется связь между игроком и болельщиком. И возникает чувство, что игра существует для тренеров и президентов, но не для народа.

«Крылья Советов» времен Германа Ткаченко были невероятно открыты для публики - вплоть до того, что стадионное табло в перерыве показывало картинку из раздевалки. Это, может, и перебор - зато в результате всех этих мер не самый комфортный, но очень вместительный самарский «Металлург» всегда был полон. А на «Рубине» даже в пору его расцветов аншлага не бывает. Если бы пару лет назад на домашнюю встречу «Крыльев» пришли 10 500 зрителей, как на поединок «Рубина» с «Лучом-Энергией» в этом году, Ткаченко бы половину клуба поувольнял!

Убежден в одном: прекрасное выступление «Рубина» не имеет ничего общего с запретом на общение его игроков с журналистами. Кропотливая работа Бердыева, отлаженная оборона, блестящие прорывы Домингеса, точные удары Бухарова - вот причины удач казанцев. А дисциплину можно наладить, и не обделяя болельщиков информацией.

Вот вам картинка из разряда анекдотических. 2003 год, матч «Спартак» - «Рубин». Гости выигрывают - 2:0. Но и они, широко улыбающиеся, и угрюмые хозяева идут через смешанную зону молча. У обеих команд - «обет молчания». Такое впечатление, будто этого матча не было вовсе...

Вернемся, впрочем, к классификации обетов молчания. Бывают еще краткосрочные - на период подготовки к какому-то матчу. Или важность игры приводит к такой мере, или неудачное выступление команды в предыдущих встречах. Они более невинны, чем долгосрочные, но опять же лишают болельщиков возможности узнать, что происходит в их любимых командах. При этом тренеры обязательно оговаривают, что в принципе они противники подобных мер, но в сегодняшней ситуации без этого обойтись никак невозможно. Доходит до смешного, насколько совпадают в таких случаях слова разных специалистов...

Руководители, понимающие важность этого, вынуждены даже смягчать реальную картину - так, как сделал это недавно президент ЦСКА Евгений Гинер. В этом сезоне Валерий Газзаев уже несколько раз не позволял игрокам общаться с прессой, Гинер же комментировал это так: «Никакого обета не было. Суть ситуации в том, что газеты уже записали нас в чемпионы, и все вопросы к игрокам сводятся к следующему: а можете ли вы кому-нибудь проиграть? Поэтому мы рекомендовали ребятам меньше общаться в таком ключе».

Специально проанализировал статистику матчей, которые клубы проводили после обетов молчания, и пришел к выводу: ровным счетом ни на что они не влияют. Не собираюсь утверждать, будто молчание приводит к поражениям - но и победы после него следуют не чаще. Все обстоит точно так же, как и в матчах, когда команды общались с журналистами. Зачем же огород городить? Зачем, скажем, киевскому «Динамо» в Лиге чемпионов-2003/04 было не общаться с прессой перед матчами с «Локомотивом» и «Интером», если в этих двух играх оно набрало одно очко и не вышло из группы?

Случается, что инициаторами «обетов» становятся не тренеры, а президенты и прочие руководители клубов. В январе этого года на первом предсезонном сборе вдруг не стал разговаривать с прессой самый общительный клуб России - «Зенит». Произошло это, как выяснилось, по распоряжению Сергея Фурсенко.

Бывший гендиректор «Спартака» Юрий Первак на какое-то время запретил давать интервью Невио Скале и игрокам команды. Едва обет закончился, Скала заявил: «Впервые в карьере столкнулся с тем, что меня и моих футболистов заставляют не общаться с прессой. Считаю этот способ воздействия на команду малодейственным. Причем в любой ситуации. Игрокам и тренерам необходимо регулярно контактировать с журналистами и болельщиками... Поэтому я был против введения обета молчания и не скрываю своей позиции».

Через два дня Скала был отправлен в отставку...

Советую обратить внимание на закономерность: если обет молчания объявляется руководством клуба, значит, что-то в этом клубе очень неладно. Тренер, запрещая общение, обычно руководствуется сиюминутными игровыми соображениями, президент или гендиректор - стратегическими. Когда незадолго до отставки Скалы замолчал «Спартак», пресс-атташе Владимир Шевченко объявил, что обет ни много ни мало был ниспослан... самим Господом Богом. Это, пожалуй, самое сильное объяснение обетов молчания в истории футбола.

Порой клуб отказывается общаться с представителями конкретного издания, которое его, по мнению клуба, обидело. Случаи бывают разные, поэтому от обобщений тут воздержусь. Но в таких ситуациях непонятно, почему мнение отдельных журналистов рассматривается как позиция всей газеты. Не общайтесь с журналистом - и всех делов! А когда обида на одну газету или телеканал переносится на всю прессу - это вовсе попахивает паранойей.

В 2001 году бывшему пресс-атташе сборной России Александру Львову стоило больших трудов и немалого времени убедить своего босса Олега Романцева, что из-за публикации в «Известиях» о том, что матч сборных России и Югославии был договорным, не должны страдать все журналисты поголовно. Предварительно, правда, пресс-атташе, человека подневольного, заставили написать гневное письмо об отказе общаться с прессой от имени всех игроков...

Недавно мне довелось прочитать интересное откровение нашей восходящей хоккейной звезды, нападающего Евгения Малкина. «Самый ценный совет, который дал мне Овечкин? Побольше общаться с прессой. Он говорит, что без этого в НХЛ никуда».

Действительно, никуда - поэтому в течение многих лет я и наблюдал, как хоккеисты, которые уезжают за океан «немыми», становятся там общительными и незакомплексованными людьми. То же касается и футболистов, отправлявшихся в 90-е годы за рубеж. Не верите? Спросите у Александра Мостового и Игоря Симутенкова. «Привыкая к запретам, игроки комплексуют, становятся скованными. Любые обеты молчания, считаю, глупость», - утверждает еще один бывший легионер, Дмитрий Хохлов. Не помню, каким он был до Голландии и Испании, но после возвращения он выручает репортеров в самых безнадежных ситуациях. И репортеры проникаются к таким людям симпатией.

Иного пути, чтобы прижиться за границей, у них, впрочем, и не было. Не будет и у Малкина. Хорошо, что он это понимает.

А еще, по-моему, характерно, что наибольшее распространение за рубежом обеты молчания получили в Италии - той самой, в чьем футболе разразился чудовищный коррупционный скандал. Молчат тогда, когда есть о чем молчать - запомните это, российские сторонники отчуждения игроков от репортеров. И не берите дурных примеров, которые все равно ни к чему хорошему не приведут. И популярности вашего клуба явно не поспособствуют. Или вам этого и не надо?