Голландец уже подпевает российскому гимну

У игроков разминка, у Хиддинка - «приглядка». За 20 минут до начала игры голландец вышел на поле, побродил без цели, уселся на скамейку запасных. Один. Взгляд прямой, суровый и - в никуда. Его снимали, ему закрывали разминку своих, оставляя зачем-то для обзора латышей, - он не реагировал. Потом встал, приблизился к двум десяткам уставленных на него объективов, посмотрел мгновение в ту сторону, но явно не в них, а скорее в себя самого. И спустился в раздевалку.

Вероятно, сеанс концентрации и погружения в себя для Хиддинка на этом и закончился, потому что вывел он сборную России на поле совершенно обычным человеком. Потрепал помощников по вихрам, подколол почему-то Лоськова, улыбнулся, сел во главе нашей скамейки. И тут же встал, ожидая гимнов. Трудно поверить, но во время исполнения мелодии Александрова губы Хиддинка шевелились! Нет, он не выговаривал тяжелые русские слова, но он явно имитировал пение, словно привыкая слушать именно эту музыку и стараясь наполнить ее звучание смыслом.

Нелегко в дальнейшем поведении Хиддинка на игре выделить нечто эксклюзивно «гусовское» либо сугубо голландское. Если судить исключительно по внешнему виду, придется констатировать: в тренеры сборной нам достался сангвиник с небольшим уклоном в меланхолию. Большую часть матча Хиддинк провел на ногах, сложив руки на груди. Принято считать, что то же самое делают бабушки в окошках на наших национальных лубочных картинках. Однако бабушки те всего лишь благостно улыбаются - и больше ничего. Голландец же довольно часто дискутировал с Игорем Корнеевым и Александром Бородюком. Я бы даже сказал, почти постоянно. И для этого ему приходилось бабушкину позу менять: руки для Хиддинка - важный инструмент иллюстрации собственных мыслей.

Жесты, надо отдать ему должное, у голландца сплошь полководческие, несуетливые, стратегического фасона и апломба. Вот Хиддинк, широко поводя по-ленински раскрытой ладонью, рисует в воздухе стрелы атак для своих пехоты и конницы. Вот он совершает какие-то поперечные движения, нарезая поле на зоны ответственности. А вот аплодирует нашим промахам. Да-да, промахам, но не радуясь им, конечно, а подбадривая Билялетдинова, Павлюченко и всех остальных, упустивших вчера хорошие моменты. Аплодисменты - это фирменное, потому что хлопками той же интенсивности и амплитуды Хиддинк в конце игры наградил и спасителя Погребняка.

По части же дирижерских наклонностей, то есть обращений не к помощникам, а к игрокам, голландцу до Валерия Газзаева, как до Луны. Один лишь раз, не более, каким-то веерным движением послал он вперед Билялетдинова. И все. Разрубать воздух, преодолевать пространство от скамейки до бровки - не его стиль.

Диалоги между Хиддинком, Бородюком и Корнеевым приводили время от времени к курьерским перемещением двух последних по технической зоне. Кроме того, Корнеев в первом тайме организовал творческий диалог с Лоськовым - коротенько, минуты на три. Кто, кому и что подсказывал - непонятно: капитан «Локомотива» мог с равной вероятностью как давать советы тренерскому штабу, так и прислушиваться к мнению сверху, воспринимая его как установку на будущее.

Видели мы, конечно, и другого Хиддинка - совсем недавно, на чемпионате мира. Там, помнится, в одном из матчей он праздновал австралийский успех, вгоняя в поверженного виртуального врага воображаемые осиновые колья. Это естественно: накал чемпионата мира не сравнить с товарищеской игрой Россия - Латвия, как и цену побед. Но и игру - нашу вчерашнюю и австралийскую в Германии - тоже, к сожалению, не сравнить. Даже несмотря на гол Погребняка.

Что же, теперь Хиддинк видел. Хиддинк знает. Хиддинку придется много думать. И, вероятно, совсем не о том, как он выглядит со стороны на скамейке запасных во время игры. А о том, куда он попал и что ему теперь делать.