|
Сергей Боровский: «Очарованный странник» - Футбол Прогноз 19 августа 2006
Сергей Боровский: «Очарованный странник»
Когда-то на поле он казался старше своих лет, теперь - моложе. Куда ни забросят дела в пределах постсоветского пространства, Сергея Боровского, замечательного защитника 80х, узнают в лицо. Хорошее дело держать форму: он словно сошел с фотографии двадцатилетней давности времен золотого минского «Динамо». Сегодня ему пятьдесят, и эта цифра, похоже, шокирует Боровского, ныне главного тренера брестского «Динамо», больше, чем его почитателей.
- В команде мастеров вы прошли через руки многих тренеров. Можете оценить их с высоты сегодняшнего опыта? - Для молодого как: любой тренер - Бог, если только доверяет и дает играть. Другое дело, что с возрастом начинаешь больше понимать, оценивать подготовку, особенно если отдаешься футболу полностью, не нарушаешь режим. Но все равно задача - выходить и играть, доказывать свою правоту на поле. Думаю, что футболист Боровский мог играть у любого специалиста, при любой системе. А что касается оценки, то каждый тренер много дает игроку, главное, чтобы тот все понял и впитал. Даже если было что-то негативное, то и оно учило жизни, давало определенный опыт для будущей тренерской профессии. - В клубе вас потом переставили в центр, а вот в сборную СССР вызывали на позицию крайнего защитника… - Я был удивлен. Место «чистильщика» обычно отдавали футболисту возрастному, порой даже нападающему, который после тридцати уже не бежал, но читал игру, действовал за счет опыта - так было, к примеру, с Зинченко в «Зените». Однако Олег Базилевич, как только пришел в минское «Динамо», стал пробовать меня на разных позициях: переднего, опорного, наконец, заднего защитника. Эдуард Малофеев тоже использовал меня в разных амплуа. Здесь палка о двух концах: с одной стороны, не нарабатываешь в позиции стереотип, но, с другой, за универсализацией, умением играть на разных позициях оказалось будущее футбола. Я внутренне бунтовал, мне хотелось закреплять навыки крайнего защитника, чтобы Константин Бесков видел меня на этом месте. Однако когда в 1982 году встал вопрос, кого брать на чемпионат мира в Испанию, все решила моя универсальность. Первоначально я в основной состав не планировался, но вышло так, что три последних решающих матча сыграл от звонка до звонка. - Что, на ваш взгляд, помешало той команде, великолепно выглядевшей в отборочном турнире, проявить себя в финальной части чемпионата мира-82? - Специалисты до сих пор отмечают советские сборные 1981 (не 82-го!) и 1988 годов. После чемпионата мира по горячим следам все принялись сетовать на отсутствие в сборной единоначалия, пресловутый тренерский триумвират. Но почему те же Бесков, Лобановский и Ахалкаци нормально работали, взаимно дополняя друг друга, когда команда катила? Возможно, дело в другом. Если сравнить подготовку футболистов в 1981 и 1982 годах, то она сильно разнилась. В 81-м игроки всю зиму готовились в клубах, получали привычный для себя базис. А на следующий год членов сборной решили лучше «сыграть» между собой, пошел целый цикл сборов: две недели в январе, две в феврале… Таким образом, основная подготовка, которая для тбилисцев привычна одна, для киевлян - другая и так далее, оказалась скомкана. Второй момент: южане уже не готовились с той заряженностью, с какой работали годом раньше, имея целью выиграть европейский Кубок. К тому же, после завоевания Кубка кубков в тбилисской команде пошли разногласия. В сборную ребята приезжали с полной серьезностью, но потом возвращались в клуб и работали, не ставя перед собой сверхцели. В итоге к чемпионату мира подошли функционально не готовыми. У киевлян тоже не было заложено привычной базы: в сборной они тренировались по одной методике, в клубе - совсем по другой. Для советского футбола было свойственно закладывать кондиции зимой: качество игры футболиста в июне являлось прямым следствием того, как он работал в январе-марте. Плюс не хватило травмированных Буряка и Кипиани, которые не имели высокой скорости, но обладали хорошей выносливостью и техникой, а потому могли продуктивно сработать в условиях испанской жары. - Эффектный, изящный Кипиани вписывался в ту команду? - Бесков отдавал ему предпочтение на центральной позиции даже перед своим любимцем Гавриловым. Когда обсуждали состав сборной, было много травмированных и разношерстно подготовленных ребят. У Бескова была привычка раздавать игрокам листочки бумаги, чтобы каждый вписал свой вариант состава. Когда Кипиани едва приступил к восстановлению после тяжелой травмы, Бесков при анкетировании предупреждал: «Учитывать и Давида». - Итак, в Испании сборной не хватало кондиций… - Эту причину считаю главной: команда не была сбалансирована функционально. А когда «функция» не в порядке, включается психология, что где-то надо сэкономить, чтобы хватило сил на следующую игру. Первый тайм встречи с бразильцами получился просто классный, все здорово выложились, но, выйдя на второй, почувствовали: не хватает… В другом городе могло быть чуть легче, но Севилья летом - ад, ее называют «испанской сковородкой». Словом, второй тайм бразильцам по всем статьям проиграли, после чего в головы полезла мыслишка: а может, не надо с первых минут так рвать? И пошла рациональная игра на результат: надо было выиграть 3:0 у Новой Зеландии - ровно столько и сделали, с шотландцами сыграли устраивавшую ничью… - Не так давно прочел еще одну версию: перед решающим матчем с поляками по мотивам обострившихся отношений был приказ сверху не играть в кость - вот все и «мягчили». - Ерунда. На установке лишь предупредили, чтобы не отвечали на грубость. Существеннее другая причина: никто, кроме врача Мышалова, не имел опыта участия в подобных турнирах. А это и атмосфера, и стратегия игр, и психологический накал, и снятие стресса… Только на чемпионате мира я понял, что футболисту не помешает иногда выпить пива, чего я до того момента никогда не делал. - Это наверняка заинтересует ваших нынешних подопечных… - Сыграв два тайма при 30-градусной жаре и полностью себя обезводив, не можешь уснуть до 3-4 часов ночи. Нам с Тенгизом Сулаквелидзе выпало идти на допинг-контроль. Доктор, увидев нас пьющими минералку, воскликнул: «Что вы делаете?! Так целую ночь будете над анализом сидеть. Быстренько пиво!» Попили пивка, сдали анализ, в гостинице сразу уснули, как младенцы. Выспались и назавтра были готовы на все сто. А ребята после бессонной ночи на тренировке еле ноги передвигали. Благодаря этой простой методе я очень хорошо себя чувствовал в последнем матче с поляками, и на фоне этой игры даже попал в число тех четверых (с Дасаевым, Балтачой и Демьяненко), кого отметили на коллегии Госкомспорта как «не опозоривших честь советского футболиста». - До чемпионата мира у минского «Динамо» имелись на тот сезон особые планы? - Нет. Конечно, все мы - игроки и тренер - мечтали о золоте, но чтобы конкретно в том году... - То есть способствовала ситуация спада у ведущих команд? - Не совсем так. Думаю, как и в случаях с последующими чемпионствами ленинградского «Зенита и днепропетровского «Днепра», тогда сошелся целый ряд счастливых обстоятельств. Это и пик формы ведущих игроков. И лучший сезон в карьере вратаря - обязательный фактор, без вратаря ничего не выиграешь: наш Вергеенко, ленинградец Бирюков и днепропетровец Краковский - каждый в свой год стояли блестяще. И сплав молодости с опытом. Пожалуй, и везение. Можно сказать, что на чемпионате мира-2002 турки и корейцы попали в призеры благодаря неудачной игре французов или кого-то еще. Но это проблемы французов, и они не принижают ничьих успехов. Если бы бразильцы всегда были готовы как надо, быть бы им вечными чемпионами... А в феерическом финале Лиги чемпионов разве «Ливерпуль» играл сильнее «Милана»? Итальянский клуб действовал красиво, легко, ему многое удавалось, все очень логично, была видна рука тренера. А потом на первый план вышла психология. - При трансляции матчей грандов для вас важнее результат или качество игры? - Как правило, стараюсь записать игру на видео, чтобы второй раз смотреть ее уже профессионально. А по первому разу можно и поболеть, поглядеть «с адреналинчиком». Но если в матче присутствует что-то интересное, то специалист перевешивает во мне болельщика, несмотря на симпатию к одной из команд. Мне как тренеру приходится помнить постулат: «Игра забывается, а результат остается». Каждому наставнику хочется работать, а не быть уволенным. - Золотой состав 1982 года был объективно сильнейшим из всех, в которых вы играли? - Если бы уровень молодых Зыгмантовича, Алейникова и Гоцманова был таким, как в сборной, а Прокопенко и Пудышев оставались на уровне 82-го - вот это была бы сильнейшая команда. Но в жизни все по-иному: когда одни на пике, другие еще молоды… Думаю, с точки зрения класса более поздняя команда была повыше, а вот по гармоничности сочетания игроков не было равных «Динамо»-82, поэтому оно и достигло большего. - У вас всегда была гармония в отношениях с Малофеевым? - Внешне - да, но внутренне, если брать разные периоды, конечно, нет. Я взрослел и имел свое мнение. Можно спорить прилюдно или выяснять отношения один на один. У меня был третий вариант - выходить на игру и доказывать, что я прав. Думаю, он наиболее оптимальный. В том числе, и для тренера, когда он убеждается наглядно и, если сочтет нужным, скажет игроку о своей неправоте. - Футбол Малофеева и Лобановского сильно разнился? - Конечно! - А какой был вам ближе: тот, что проповедовали в клубе, или предлагавшийся в сборной? И насколько болезненной оказывалась перестройка? - А мне нравился и тот, и другой. Взять сегодня тренеров Боровского и Малофеева: у каждого свое мнение, но в понимании общего, что нужно в футболе, мы, считаю, во многом сходимся. В 1996 году на каком-то семинаре тренеров сборных голландец Ринус Михелс в своем выступлении сказал, что будущее футбола - за скоростью и игрой в одно касание. Но Малофеев стал требовать этого, еще приняв команду в 78-м. А Лобановский в 74-м объявил в киевском «Динамо» приоритет скорости. Другое дело, что тактика совершенствуется, и здесь надо идти в ногу со временем. Но то, что и Лобановский, и Малофеев в видении футбола намного опередили время, - это факт. Лобановский, к тому же, был новатором в тактике командного прессинга - итальянцы взяли его прессинг за основу, усовершенствовали и пошли дальше. Тактика на Западе более совершенна, чем тактика восточноевропейских команд. - Как относитесь к мнению, что футбол 80-х и футбол сегодняшний разнятся так, будто это два разных вида спорта? - То же можно сказать, если сравнить 50-е и 60-е, 60-е и 80-е. Сейчас смотришь тот футбол и думаешь: «Как все просто, с сегодняшней головой тогда я бы так играл!» - А если посмотреть через призму здоровья? - Игроки 50-х, глядя на нас, говорили, что мы были хилыми. Вот они могли пить и играть - не учитывали, что уже не до питья, настолько возросли скорости и нагрузки. Но, если оценивать объективно, природное здоровье у них и вправду было более могучим, что ли, чем у нас. А у нас, соответственно, крепче, чем у ныне играющего поколения. Может, дело в том, что раньше все лучшие футболисты в республике отбирались в одну команду, а сейчас - на целый чемпионат, причем, все сильнейшие уехали. Сегодня никто не может осилить те нормативы, которые сдавали мы. - Минское «Динамо», судя по отголоскам, было не особенно режимной командой... - Мы были еще святые - что творилось в России, да и по сей день творится… Там футболистов, случалось, выносили из самолета. У нас же знали меру. Позволял себе тот, кто был уверен: завтра сыграю так, что никто и не подумает. Я - не мог, поэтому и не делал. - А хватило бы на это здоровья? - Не знаю… Сейчас вообще удивляюсь, как играл в футбол на таком уровне со своим здоровьем. - Что за человек был Валерий Лобановский? - Памятник, поставленный на его могиле, очень точно отражает суть Валерия Васильевича. Жгучий взгляд и в то же время - улыбка. По натуре он был добрым, но скрывал эту доброту сверхжесткостью. Он знал: стоит дать слабину, и команда сядет на шею. - В решающем матче европейского цикла 13 ноября 1983 года в Лиссабоне сборная СССР проиграла португальцам из-за пенальти, назначенного за ваш фол… - Фола как такового не было, нападающий спровоцировал свисток, причем, момент был за метр-полтора до штрафной. Я шел в подкат, соперник пробросил мяч, который уже подбирал Александр Чивадзе, и специально зацепился за мою ногу. В свое время Кирьяков так играл… - За это хитрецам потом «отливается» в стороне от штрафной… - Что толку… А судья через день признался журналистам, что, посмотрев видеоповтор, убедился в том, что нарушение произошло за пределами штрафной. - Это был последний международный матч французского судьи Конрата… - Да, он заканчивал карьеру и в этом плане ничем не рисковал. В футбольном мире все знают, как умеют работать с судьями португальцы и румыны. И не только в футболе: мы об этом разговаривали с гандболистами Тучкиным и Каршакевичем. Чтобы обыграть команды этих стран, надо быть выше на две головы. - Эпизод я вспомнил ради следующего вопроса: что вам сказал после игры Лобановский? - Спросил: «Ты его сбил?» - «Не трогал». Но я понимал, что не выполнил установку. Лобановский приказал мне играть с Шаланой по всему полю. И получалось так, что иногда на правом фланге, кроме меня и Шаланы, никого не было. Мы действовали без правого полузащитника, я отвечал за весь фланг. Установка выполнялась, 42 минуты моего подопечного не было видно. Плюс я даже «из-под него» совершал атаки. Потом, на просмотре, в нескольких моментах себя корил: зачем отдавал пас, надо было выходить и бить по воротам. Что, может, и сделал бы, имей регулярный навык игры крайним защитником… Шалана, видя, что ничего не выходит, ушел на другой фланг. Я последовал было за ним, но тут Олег Блохин: «Ку-да?! Я буду за тебя бегать?» Получилось раздвоение: тренер сказал одно, а наиболее авторитетный игрок - другое. И я остался. А Шалана подхватил мяч, «нанизал» пятерых и уже выходил к штрафной - я и бросился по диагонали со своего фланга, пытался выцарапать мяч в отчаянном подкате… - После этого вы перестали попадать в сборную. - Все не так: на смену Лобановскому в сборную пришел Малофеев. Он, напротив, стал вызывать больше минчан. В январе и феврале я продолжал готовиться в сборной, а потом впервые за все футбольные годы заболел гриппом. Сделать бы паузу, но надо было играть в клубе. Чемпионат начинали в первых числах марта - грязь, распутица, получил осложнение в виде гайморита. Только к середине лета доктор Белан меня от этой заразы вылечил, но форма была не для сборной, в которой закрепились другие люди. Однако к 86-му - году чемпионата мира - вернул кондиции, и в конце апреля Малофеев специально приехал в Минск посмотреть меня в матче с московским «Динамо». И надо же было такому случиться: уже на 10-й минуте получил перелом ноги в безобидном столкновении со Стукашовым. Думаю, на фоне износа организма не выдержали кости. Так я не поехал в Мексику-86. - За две недели до отлета на чемпионат мира Малофеева заменили на Лобановского... - Я почему-то уверен, что Лобановский меня взял бы. На прежних сборах читал в его глазах: «Этот парень может терпеть…» Многие функциональные действия на поле я выполнял на уровне киевлян. Которые сами подходили со словами: «Серега, ты бы у нас играл!» - Это говорило о вашей выносливости или волевых качествах? - Природной выносливости у меня не было, а вот скоростью и терпением Бог не обделил. Помню, в сборной проводили один голландский тест: бег на 345 метров, шесть ударов по воротам с разных точек - нужно было выбежать из минуты. Удавалось только Блохину, Демьяненко и мне. Сегодня, когда даешь этот тест нынешнему поколению игроков, никто не может даже приблизиться к подобному результату. - Блохин был не чистый спринтер? - Он был выносливый. До 37 лет без выносливости не играл бы. - После того как вы не поехали в Мексику, шансов на возвращение в сборную не было. Какие мотивы у вас оставались в футболе? - Пришла определенная игровая мудрость, я что-то понял. Стало интересно играть головой - в фигуральном смысле. Я давал себе определенные задачи: как лучше отобрать мяч, умнее подстраховать, стал выявлять определенные секреты, которые теперь передаю футболистам. - Другими словами, получали на поле интеллектуальное удовлетворение? - И думал уехать выступать за рубеж: занавес был уже не таким плотным, кое-кто прорывался. Ходили слухи, что после тридцати начнут всех отпускать. Но потом случилась очередная травма - и все… - Если бы не ахиллы, сколько вы себе объективно отпускали в футболе? - В то время выступать до 32-33-х считалось более чем хорошо. До нашего прихода в команду потолком был 30-летний возраст. - Потом начинали косо смотреть тренеры, подгоняли трибуны? - Подпирала молодежь, которую каждая республика выращивала сама. А тренерам с молодыми работать легче. Это Йерро, например, играет столько, сколько тянет, а перестанет тянуть - на его место купят другого, как колесо для машины в магазине. - Наверное, тренер тренеру - рознь. Хотя если брать Малофеева - ему, понятно, нужны молодые с горящими глазами, чистый лист, по которому можно писать. - Думаю, правильно мой партнер Юра Пудышев сказал как-то в интервью, что мы играли, не обращая внимания на некоторые моменты Эдуарда Васильевича, а он не обращал на кое-что в нас. - Когда в минском «Динамо» вы носили повязку, с трибуны казалось, что это был молчаливый капитан. Антипод коллег из многих команд, которые кричали, заводили, «вставляли»… - Горлопанить проще всего. На кого-то наорешь - он перестанет играть. Когда сейчас встречаемся с ребятами, выясняется: одному капитанского крика не хватало, другому достаточно было моего взгляда, чтобы начать бегать, а Витя Шишкин, наоборот, вспоминает свой ужас, когда я на него на поле рычал, чего сам я напрочь не помню. Да и Юра Пудышев не припомню, чтобы на кого-то кричал. Вот Малофеев в свои игровые годы, когда был капитаном, мог непосредственно после эпизода в агрессивных тонах повоспитывать. - За рубежом специфика капитанства иная… - Там капитаном, как правило, назначают самого опытного, того, кто провел больше матчей. В нашей команде и вообще в советском футболе мы жили другими категориями, был акцент на положительный образ: режимит, хороший игрок, член сборной - годится. Что до самих футболистов, то в общей массе больше принимался «свой парень». - А сегодня вам, тренеру, какого типа капитан нужен? Вы за выборы или за назначение? - В идеале можно изучить коллектив с помощью психолога, через специальные тесты: какие группировки в команде, кто к кому тянется, кто обладает соответствующей аурой и как влияет. - После чего самому принять решение и назначить своей волей? - Конечно, назначить. Здесь я не за демократию. Любопытен пример «Манчестера». Там перед сезоном Фергюсон приносит футболистам абонементы, и все знают: тот, кому коуч их отдаст, будет капитаном. Обычно вручал Кину, а потом неожиданно для всех отдал Бекхэму - и все без слов поняли. - Вы хотели быть тренером? - Быть тренером я не собирался, поэтому и пошел учиться в институт народного хозяйства. А в конце карьеры задумался о том, что ведь можно тренировать по-своему. Тогда и поступил в ИФК. - По себе знаю, что второй раз учиться намного проще и эффективнее. - Согласен. Уже знаешь, что тебе от учебы надо, после занятия идешь к нужному преподавателю, выпытываешь… - Одно время стало модным совмещать функции главного тренера и управленца. Это же для вашего случая - с экономическим и тренерским дипломами. - Нет, я ни в коей мере не экономист, это была ошибка молодости. Хотя и рад тому, что поступил в нархоз - узнал там многих хороших людей. С некоторыми преподавателями до сих пор теплые отношения. - В молодечненском «Металлурге» все было завязано на Геннадии Карпенко? - Геннадий Дмитриевич работал директором завода порошковой металлургии. Я его хорошо знал: в детстве жили в Минске в соседних дворах, в футбол вместе играли. Он был на семь лет старше, но в дворовом футболе возраст не имеет значения: умеешь играть - давай к нам… Молодечненская команда выступала в первенстве области, а Карпенко решил ее поднять. Переговорили, я принял команду, вышли на Минский обком партии. Там поставили задачу: за два года сделать для области команду второй лиги чемпионата СССР. Я выкатил глаза, не представляя, как за такой срок это можно сделать организационно. А еще нужны были большие финансы и хорошего класса игроки. Карпенко шепнул мне: «Молчи!» И все у нас получилось - через два года, выиграв первенство Союза среди коллективов физкультуры, мы получили путевку во вторую лигу. После финального матча к нам подошел представитель союзной федерации и поинтересовался, будем ли подавать заявку на вторую лигу. Карпенко ответил: «Обязательно!» Но поиграть во второй лиге не удалось: распался Союз. - Вы так и не проверили реальную силу той своей команды? - Я понимал, что наш уровень оставлял желать лучшего. Но дух плюс тактика могли дать результат в отдельных серьезных матчах. Когда чемпионат СССР заменили национальным первенством Беларуси, в стартовом туре нам выпало играть в гостях с минским «Динамо». Первое, что я сказал футболистам, вернувшись с жеребьевки: «Ребята, настраиваемся на победу». - «Как на победу? На чужом поле против команды высшей лиги Союза?» - «Не знаю, как вы, а я хочу выиграть!» И мы сотворили первую сенсацию, сыграв с «Динамо» вничью. Другое дело, стабильно выступать с той командой было нельзя: тактика тактикой, но нужны исполнители. Так везде. Даже у Лобановского, когда были игроки, были и победы, а в другие годы он имел результат только на внутренней арене, в Европе - ничего. То же и сегодня: выиграть первенство или Кубок бывшей союзной республики (кроме России и Украины) - еще не уровень. Чего команда стоит на самом деле, проверяется в еврокубках. - Европейскими категориями вы стали мыслить, уже придя главным тренером в национальную сборную? Ведь по белорусским меркам в Молодечно была довольно веселая, интересная команда. - До принятия сборной я как тренер варился в собственном соку. А тут стал изучать соперников и понял: надо играть совсем в другой футбол. Поединок со сборной Голландии полностью перевернул мое тренерское мировоззрение. И в остальных матчах я - в ущерб, может быть, результату - строил совсем другую игру. - На свою погибель… - Ну не мог я, зная, что надо играть по-другому, возвращаться к тому, как мы действовали раньше! Но, замечу, ни в одной из своих команд я не писал заявления об уходе. Знал, что могу что-то дать команде и футболистам, и не подавал в отставку даже после 0:8. И игроки мне потом говорили «спасибо» - многое для них было ноу-хау. - Какое чувство осталось от двух периодов работы со сборной? Ощущение полета или горький осадок? - Первый цикл был во всех отношениях хорошим. Второй тоже неплохо начали. С итальянцами замечательный, поучительный вышел матч, я получил много пищи для ума. Более классный соперник заставляет игроков совершать ошибки, которые раньше не проявлялись - открываются аспекты, над которыми надо работать. И футболисты при этом растут. Не зря ведь говорят, что надо обязательно играть с сильными. - У вас репутация чрезмерно теоретизированного тренера, а игроки - они ведь разные. Вам нужен «материал» умный или физически крепкий? - И тот, и другой. Физически сильных игроков проще загнать в схему функционального прессинга: не догоняешь головой, отработаешь ногами. Интеллектуальный же «материал» дает больше возможностей ставить такую игру, которая по душе болельщику. - Работая за пределами Беларуси, вам удавалось отслеживать игры национальной сборной? - Очень редко. - И все же. Команда Малофеева и команда Байдачного - это не тот футбол, каким его видите и каким строили бы вы? - У каждого тренера своя тактика и приоритет каких-то действий. Я бы по-другому, например, использовал Глеба. - Можете конкретизировать? - Зачем?.. - Пришедший вам на смену Малофеев продолжил или сломал вашу линию в сборной? - Мы постоянно вертимся вокруг одного и того же. Каждому свое! Одному нравится, как играет «Челси», другому - как «Барселона». А мне нравятся и тот, и другой клубы. - И все же: «Челси» или «Барселона»? - Это как Малофеев с Лобановским - взять лучше что-то от каждого и объединить. - Отслеживая вашу тренерскую карьеру после сборной, легко обнаружить, что в каждом клубе вы задерживались если не на год, то максимум на два. - А если отследить большинство европейских тренеров? Все так и работают: год-два, год-два. А потом - бах, нашел свою команду, задержался сезона на три-четыре и сделал результат. Не только игроку, но и тренеру надо найти свою команду. - То есть своей команды вы еще не нашли? - Выходит, что так. Как сказал в одном из интервью Гаджи Гаджиев, организация дел в клубе даже больше значит для успеха, чем работа тренера. - Эта фраза очень понравится вашему нынешнему работодателю. - Москва не сразу строилась… Тот же «Манчестер» разве с ходу выиграл Лигу чемпионов? В первый год он проиграл в четвертьфинале «Галатасараю». Надо доверие и терпение со стороны руководства. Я не тренер-пожарник. - А как же «Белшина»? - Да, мы плохо сыграли одну, вторую, третью встречу, но потом обыграли минское «Динамо». Футболисты, в конце концов, поняли, чего хочет Боровский. И сейчас некоторые игроки той команды просятся ко мне. - Но после сезона вы все же покинули Бобруйск. Не было перспективы, или появилось более интересное предложение? Хочется все же понять психологию ваших частых уходов. - Я нервничаю, когда вижу, что не могу дать семье в материальном плане то, что должен. Уезжая из республики, не гнался за слишком уж длинным рублем - получал не больше, чем получают в наших ведущих клубах. - Латвия, Молдова, Украина, Литва… Такая география говорит о вашем стремлении уехать или о невостребованности в Беларуси? - Это просто стечение обстоятельств. Когда был свободен я - не было свободного клуба, стоило уехать - раздавались звонки. Да, все мои тренерские результаты достигнуты за пределами Беларуси, но с кем я работал здесь? «Молодечно» и «Торпедо-МАЗ» - команды с очень ограниченными возможностями комплектования. И сборную брал на переломе, имея только трех легионеров - Зыгмантовича, Герасимца и Метлицкого, а остальные - игроки национального первенства. - С другой стороны, для играющих дома сборная - и честь, и шанс. - Нельзя сказать, что устроенные в состоятельных клубах футболисты не хотят защищать честь страны. Но пока не склеиваются дела у национальной сборной, и более богатые клубы в решающий момент перевешивают бедную сборную. - Как думаете, менталитет защитника в вас остался, перенесся на тренерскую практику? - Многие считают, что я «защитный» тренер. Но, перестраивая командные действия на новый лад, лезть в атаку, не умея защищаться, - смерти подобно. Научимся играть в защите - будем строить атаку. Другое дело, что у руководства часто не хватало терпения. Сейчас, придя в брестское «Динамо», приглашаю в команду, в первую очередь, тех, кто знает мои требования, кто уже знаком с этой системой игры в защите - чтобы не тратить на это время и сделать больший акцент на обучение атакующим действиям. - При том, что большей яркости требует амплуа форварда, именно хороших защитников сейчас днем с огнем не найти. - Даже в огромной России для ее национальной сборной! Сегодня имеем защитников, которые формировались на другой тактике, на примере игроков обороны 80-х и 90-х - те умели или отбирать, или страховать. Сейчас же требуются универсалы, умеющие и то, и другое. Николаев взял меня в свое время в молодежную сборную СССР из-за того, что увидел, как в одном эпизоде я, играя правого защитника, подстраховал левого центрального. История развивается по спирали, только на более высоком уровне: сегодня, пока мы не научимся играть «зону», гармоничными футболистами не будем. - Каждый тренер у нас жалуется на отсутствие желаемого «материала». Если бы вам представились неограниченные возможности в комплектовании команды со всего мира, кто бы они были, одиннадцать игроков Боровского? - Это получилась бы не команда: она не может состоять из одних звезд. - Я не прошу составить символическую сборную, мне интересна рабочая, сбалансированная команда. Чтобы посмотреть, куда вы поставите рабочую лошадку, а куда определите звезду? - У меня играли бы Лизаразю, Дешам, Зидан, в нападении предпочел бы Шевченко и Анри. Нерабочего футболиста взял бы одного - Роналдинью… Не помешает Терри… Каннаваро… Недвед обязательно… - А в сборной СССР кого лично вы считали главными звездами? Любопытно, совпадало ли ваше мнение с общепринятыми штампами? - Чивадзе, Дасаев. На редкость работоспособный Демьяненко. Бессонов - нераскрывшаяся звезда, которую лишили возможности играть там, где ему надо. - Последнего Лобановский не испортил универсализацией? - Трудно сказать. Все видели яркое начало Бессонова в юниорской сборной, его и в национальную команду брали как игрока атаки. К звездам отнес бы и Блохина при всех его кажущихся кому-то недостатках. Он тоже не раскрылся - в том смысле, что в годы его расцвета сборная не попадала в финальную часть чемпионатов мира и Европы. - Перекидывая мостик к сегодняшней ситуации в Бресте: что стоит за отсутствием громких приобретений? - Во-первых, незнание команды. Во-вторых, определенное направление, взятое руководством клуба, с которым я согласился. Ну и, в какой-то степени, финансовые возможности. - Это не говорит о том, что на белорусском уровне, может быть, проще взять нераскрытых, голодных до игры футболистов и что-то из них слепить? - За границей один получает 20 миллионов, а другой играет за 200 тысяч - для западной психологии это нормально. А введи такое у нас - начнутся разговоры, зависть, трения. За высокооплачиваемым игроком будут наблюдать через лупу, поднимут шум, что он не работает на тренировках. Я, стажируясь в «Барселоне», видел, как тренируется Роналдинью. Влегкую! Но в играх каждая голевая ситуация - с его участием. С другой стороны, нельзя сравнивать Запад с Востоком, их профессионализм с нашим. У нас, если не идет быстро результат, сразу крайним делают тренера. Да что у нас - в той же «Барселоне» у Райкаарда очень неважно все поначалу складывалось. И уволили бы, не заступись за него Йохан Кройф. А потом команда притерлась - и как заблистала! - Что у вас есть в жизни, кроме футбола? Какие фильмы смотрите, какую музыку слушаете? - Фильмы Михалкова, Рязанова, музыку - из молодости, хотя нравятся и некоторые сегодняшние хиты. Люблю «Битлз», «Машину времени», аранжировки Джеймса Ласта, бардов, тех же Пугачеву, Антонова, Лещенко с его «Днем Победы»... - Ваши предпочтения в литературе? - В последнее время много читаю книг по психологии, а футбольный стресс снимаю Акуниным и Гришковцом. - Если разбить ваше время по процентам, сколько приходится на семью? - В жизни у меня, по большому счету, есть только футбол и семья. Может, от того футболист и теперь вот тренер Боровский «страдает» от отсутствия связей. - Для вас важно, как команду принимают трибуны? - Это главное - обрести зрителя. Только когда будет полным стадион, футболисты станут по-настоящему «убиваться». Знаете, был такой достоверный случай в 1982-м: в трамвае в сторону рынка ехали бабки с мешком семечек и говорили одна другой: «Мы стали чемпионами!» Такая вот гордость была одна на всех. | |