За что у нас Бышовца не любят?

ЛОВЧЕВ И БЫШОВЕЦ

«Никак не пойму, почему у нас Бышовца не любят, – эксперт «ССФ» Евгений Ловчев недоумевал на редакционной планерке. – Блестящий игрок, успешный тренер (одно «золото» Олимпиады-1988 чего стоит!), а вот не востребован. Дайте, я с ним поговорю! Я же с ним играл, от меня ему таить нечего».

Анатолий Федорович не стал отказываться от предложения Евгения Серафимовича.

ШЕЛ К ЗАМПРЕДУ…

Ловчев.: Я смотрел ТВ, и журналист Алексей Андронов в эфире сказал: Бышовец берет деньги за то, что ставит игроков в состав. Я просто обалдел! Потому что знаю тебя и знаю, что не может тренер, выйдя на такой уровень, так опуститься. Это полный абсурд! Но ведь это я знаю, а для многих обывателей у тебя негативный образ какого-то интригана и стяжателя… И вот я хочу восстановить справедливость и показать другого Бышовца – того, которого я знаю…

Бышовец.: Женя, а я от этого не страдаю. Негативного образа не ощущаю ни в общении с игроками, ни с большинством тренеров, ни тем более с болельщиками, которые и в Питере, и в Томи встречают меня аплодисментами. Настолько очевидно, что речь шла об интриганстве, о борьбе за место главного тренера – в том случае «Локомотива», – и, естественно, вбрасывается совершенно неправдоподобный якобы компромат. Чтобы нарушить атмосферу в команде и навредить мне…

– Ладно, cначала объясни некоторые свои «ходы»: 1998 год, у тебя отличный контракт с «Зенитом» – получаешь в зависимости от результата, команда на первом месте, и ты вдруг уходишь…

– А ведь, перед тем как уйти в сборную, мне в «Зените» предлагали хороший контракт на три года, но я отказался его подписывать. Потом Мутко (в ту пору президент «Зенита». – Прим. ред.) мне сказал: не могу понять, почему. «Потому что это было бы нечестно!»

– Ты хотел совмещать…

– Да, но мне запретили. Не знаю, чья была инициатива – Колоскова или Мутко. Вопрос встал – или-или. Я остался в сборной. Конечно, потерял деньги, но, во-первых, приглашение в сборную – это большая честь, и потом… решать сложные задачи – это у меня какая-то внутренняя потребность. Ведь я и из «Динамо» в 1990-м уходил в сборную СССР, когда команда шла на первом месте. Но там была другая причина: за меня начали решать вопросы – продали Добровольского и так далее…

– В «Динамо» ты сменил Эдуарда Малофеева, а кто-то даже говорит иначе – подсидел…

– Давай объясню. В 1986-м у него была очень сложная ситуация, по сути, «сняли с поезда» на ЧМ: предложили работать в паре с Лобановским, он отказался, и в Мексику поехал Лобановский. Вот где интрига! Не едет тренер, который выиграл отборочный турнир. Потом в 1987-м в «Динамо» дела неважные, ему предлагают работать в паре со мной, и…

– Это и называется…

– Все правильно – почти интриган! Нет. Мне предлагают, я говорю: если нужно, помогу, тем более в команде игроки олимпийской сборной, но вопрос – в Малофееве. А я тогда был старшим тренером центрального совета «Динамо»: курировал четыре команды – Киев, Тбилиси, Минск и в том числе Москву. И вот встречаемся с председателем ЦС Сысоевым. Он мне говорит: «Анатолий Федорович, надо!». Отвечаю: «Подождите, вот сидит человек, пусть он скажет, принесет ли это пользу». Малофеев сказал «нет». Вот и весь ответ! Я уехал на месяц в отпуск. А когда вернулся, положение было аховое. У Малофеева совсем разладились отношения с руководством, но он доработал до конца года и его освободили по результатам. Тут надо еще вот о чем сказать. Малофеев – человек духовный, искренний. У меня до сих пор с ним хорошие отношения. Но о материальной стороне дела он не очень заботился и в «Динамо», и в сборной. В то же время я считал, что игроки должны получать за свой труд достойные деньги. И приходилось идти к зампреду – доказывать, обговаривать премиальные, а когда выигрывали какой-нибудь Кубок, шел к послу, если играли за границей, рупии обменивал на чеки…

– О каких суммах шла речь у руководства?

– Не сравнить с сегодняшними! До тысячи долларов за турнир. Игроки нашей сборной ценили такую заботу. А знаешь, за год до истории с Малофеевым у меня была подобная в Киеве. Лобановский ушел в сборную. Я должен был стать тренером киевского «Динамо», но Лобановский продавил своего кандидата – Морозова. Дела у него не пошли – скатились на 10-е место. А я – куратор, ЦС «Динамо» командирует меня в Киев разобраться. Морозов, как узнал об этом: «Зачем! Ситуация в команде такая, а тут еще ты приедешь». – «Ты считаешь, я не должен?». И я не поехал, потому что действительно мог навредить ему и команде – игроки могли подумать: приехал снимать…

ГРАЖДАНИН МИРА

– Ты уже к тому времени жил в Москве? Ты вообще кем себя ощущаешь – москвичом, киевлянином или гражданином мира?

– Думаю, уже ближе к тому, что гражданин мира. Где-нибудь на Кипре или в Париже чувствуешь себя, как дома. У каждого в мире есть свое место. Гоген зачем-то поехал на Таити… А у меня есть, к примеру, Кипр или Боровец в Болгарии.

– В Киеве часто бываешь?

– Конечно, живу, как всякий, воспоминаниями – запахи, улицы, люди. В Киеве у меня брат, племянницы, там похоронены родители. Приезжаю – и первым делом идем с женой на кладбище к родителям. У нас есть места, которые очень близки. Начинаем с Владимирского собора, потом идем к Софийскому, к памятнику Владимиру, переходим по мосту Любви на стадион «Динамо», куда я пришел в 11 лет. На этом стадионе мною посажена ель в 1970-е годы, когда я был директором СДЮШОР «Динамо» Киев. Она теперь огромная! Но вот в последний раз пришел на стадион – не пустили без пропуска.

– Ты когда уехал из Киева?

– В 1986 году, после Чернобыля.

– Ты сразу понял, что такое Чернобыль? Они ведь велогонку начали проводить…

– Мой сын учился в параллельных классах с внуком Щербицкого – члена Политбюро. Когда это случилось, я спросил у сына, ходит ли внук в школу. Да? Значит, ерунда. Но тут все начали уезжать из Киева. А 9 мая мой сын пришел с парада и сказал, что у него болит голова. На следующее утро я сел в машину и увез семью в Одессу… Потом уже перебрались в Москву.

– После развала СССР был выбор – Украина или Россия?

– Нет. Выбора не было. Хотя… Меня до «Зенита» в 1996-м приглашали принять сборную Украины. Я приехал в Киев, и ко мне в гостиницу прибыл председатель Совмина и предложил встретиться с президентом Кучмой. Я говорю: «Вы понимаете, что базовая команда – киевское «Динамо»?» Тренером туда тогда уже планировался Лобановский, который только-только вернулся из Кувейта. Я понимал, что будут большие проблемы, и отказался.

«ВЫ ЧТО, НАД НАМИ ИЗДЕВАЕТЕСЬ?»

– Какие отношения были с Лобановским? Если честно…

– Хорошие, когда играли вместе. Ведь мы оба – киевляне.

– Хорошие, пока не столкнулись интересы первой и олимпийской сборных?

– Все началось раньше. В середине 1970-х, когда я стал главным тренером и директором СДЮШОР «Динамо». Я тогда уже начал писать о методике. Кажется, аксиома: от простого – к сложному. И вдруг в еженедельнике «Футбол» выходит моя статья: «Детско-юношеский футбол: от сложного к простому». К примеру, я как директор выступал за то, чтобы динамовские команды играли на первенство города против тех, кто на год старше: чем сложнее условия – тем больший прогресс. Это вызывало удивление. Но рос авторитет. Выигрывали ведь первенство Союза, турнир «Надежда» среди детей 1962 года рождения мы выиграли 1963-м, где играли Гена Литовченко, Алексей Михаличенко. Я думаю, со стороны Лобановского возникла какая-то ревность: они говорят о науке, и вдруг я пишу тоже.

Вспоминаю собрание тренеров школы и главной команды. Слово берет Зеленцов из научной группы и начинает говорить: работа у вас бессистемная, нет того, этого, надо переходить на другую методику… Мне надо было защитить своих тренеров (в школе работали выдающиеся игроки – Онищенко, Мунтян, Рудаков, Соснихин, Медвидь, Хмельницкий, Кащей, Семенов…) Я резко ответил: человек, который не может ни показать, ни научить, учит, как учить! Был скандал. С тех пор отношения с Лобановским стали натянутыми. Понятно, что их расшатывали люди, которые хотели, чтобы я не пришел «вместо».

Ну и, конечно, Лобановскому не понравилось, что однажды на высоком совещании при больших руководителях и в присутствии всех главных тренеров я в лицо ему заявил, что он сознательно срывает подготовку олимпийской команды, приглашая ее шестерых основных игроков в первую сборную и, нарушив обещание, не ставит их на игру.

– Но ведь тогда у тебя начались конфликты и с федерацией, и с отдельными тренерами…

– Моя юношеская сборная СССР выигрывала практически все турниры, мы стали вице-чемпионами Европы. А вот на турнире Гранаткина младшая сборная СССР обыграла старшую – 1:0, и та не попала в финал. Это стало сюрпризом для всех. После турнира на совещании зампред спорткомитета говорит: «Довольны?» – «Да не совсем, – отвечаю, – есть проблемы в обороне, в атаке». Он: «Вы что, над нами издеваетесь?» – «Да нет. Просто я не считаю возможным футболистов в таком возрасте учить играть в поддавки».

«СТО ДОЛЛАРОВ – НА СТОЛ!»

– Многим не нравится, когда на пресс-конференциях ты начинаешь сыпать цитатами, говорить стихами. Народ ведь интересует только, был пенальти или нет. Ты считаешь, что игрок должен много читать, развиваться всесторонне? Это в футболе ему поможет?

– Ну, во-первых, я говорю для тех, кому это будет полезно и интересно. А во-вторых, почему я должен подстраиваться?

Мы, киевское «Динамо», приезжали в Москву, жили в «Пекине». После ужина я бежал в Театр сатиры – напротив. Или в «Современник». Или вот в Мехико на ЧМ, ты же помнишь, я не играл в карты или еще что-то. Я общался с мексиканкой из университета. Мы ходили в студию Сикейроса…

– Да, она была за забором нашей гостиницы.

– Мне были интересны его живопись, его жизнь. Я знал, что он принимал участие в убийстве Троцкого...

– А я этого и сейчас не знаю!

– Вот видишь. А если бы ты играл в моей команде, я бы тебе рассказал об этом. Общая культура – фундамент. Вот купил я на собственные деньги библиотеку в «Зените». Пусть не самую серьезную литературу – Конан Дойль, Сименон, Агата Кристи, – но, может быть, это помогло вырасти Панову. Человек с улицы. Я взял его, хотя он покуривал и так далее… Игонин вырос. В «Шахтере» – Тимощук. Когда я сказал, что команде нужен преподаватель английского, все смеялись. Прошло несколько лет. В Донецке появились иностранные тренеры, игроки… Мне Ахметов (президент ФК «Шахтер». – Прим. ред.) говорит: «Анатолий Федорович, мы только сейчас поняли, для чего». Культура – это знания, это воспитание. Я пришел в «Зенит» – мат-перемат, есть тренер, нет, рядом официантка, повар… Стоп! Штраф – сто долларов!

– Николай Петрович Старостин говорил, что деньгами наказывать нельзя. Разве штрафом можно привить культуру?

– Можно! Культура всегда прививалась только силой. Случай с Денисовым – это результат безнаказанности, а она ведет к распущенности. Поэтому я говорю: сто долларов! И ведь действовало!

– Но я сам себя иной раз ловлю на мысли, что твои нравоучения иногда раздражают. На ТВ слышишь от тебя: Спаллетти тут ошибся, Бердыев – тут… Я сижу и думаю: вот опять кого-то поливает. Ты можешь сказать: не поливаю, а говорю правду. Но основная масса считает: поливает! И сразу настраивается против.

– Да не о Спаллетти я говорю и не о Семине! Я говорю об игре, о проблемах. И если говорю, к примеру, что в ЦСКА не найдено оптимального сочетания двух опорников, то не хочу обидеть Слуцкого, имея в виду, что Хонда в запасе. Я не хочу кого-то поучать – хочу поделиться мнением, знаниями. Такой я по натуре. Могут сказать: у тебя плохие отношения с Колосковым, Лобановским… Но у меня нет плохого отношения к ним. У меня есть свое отношение к футболу, к жизни…

«СИЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК ИЩЕТ ПРАВДУ»

– Ты себя называешь тренером-педагогом. А, к примеру, в португальском «Маритиму» тоже воспитывал без знания языка?

– Конечно! В Корее через переводчика приходилось, а в Португалии по ночам учил язык. Правда, Кульков помогал – он знал португальский. Вскоре я начал писать конспекты по-португальски. Но все равно найти общий язык с игроками было проблемой. Нашел выход. В 1990 году я встречался с Папой Римским. Повесил в кабинете фотографию той памятной встречи – стали смотреть на меня другими глазами. Много говорил с ребятами о честности, о Боге. Знаешь, отношение ребят ко мне изменилось. И изменился результат – мы стали побеждать! Там играли Данни и Пепе (он сейчас в «Реале»). Встретились с Пепе на Кубке РЖД, и он сказал: «Благодарен, что вы доверили мне играть». С Данни встречаемся – обнимаемся…

– Но почему есть такие, как Евсеев, почему с ним в «Локомотиве» тебе не удалось расстаться по-человечески?

– А что было не по-человечески? Мы сели, и я честно ему сказал: не вижу тебя в составе, будет играть Иванович – принимай решение. В итоге он продлил свою футбольную жизнь в «Сатурне», а Иванович уехал в «Челси». Потом Евсеев где-то написал: «Бышовец-то честно сказал, а вот поехал он в «Кубань» к своему другу (тренеру Сергею Овчинникову. – Прим. ред.), и его просто выгнали без каких-то объяснений». Тут есть вина журналистов – как подается информация и подогревается интерес. Ведь то, что происходит в нашем цехе, – потрясающе! Есть футбольный клан, в который входят отдельные журналисты и комментаторы, я их называю карманными. Все эти разговоры о том, что Бышовец берет деньги с игроков, – из серии «вор кричит: держи вора!». Чермен Дзгоев написал в журнале у Леонида Парфенова, что Бышовец в 1987 году взял 40 тысяч долларов (!) от Юры Савичева. Смешно! Откуда у Юры в те годы при зарплате в «Торпедо» 200 рублей могли быть такие безумные деньги?! Парфенов мне позвонил: «Анатолий Федорович, дайте опровержение!». Я говорю: «Милый мой, это такой абсурд, что я даже не собираюсь оправдываться!». Или тот же Андронов… Но ведь это же абсурд – Родолфо, Билялетдинов, Сычев, Асатиани дают мне деньги, чтобы попасть в состав! Да меня агенты бы съели, не говоря о президенте. Мы же с Семиным с 1987 года – по разные стороны.

Я читал лекцию молодым тренерам в ВШТ, подошли Сирхаев, Горшков, Маминов: «Анатолий Федорович, почему у вас всегда столько проблем?» – «Все очень просто: сильный человек всегда ищет правду, а слабый – только выгоду».

ПОЧЕМУ В РОССИИ ЛЮБЯТ… ПОКОЙНИКОВ

– Но ведь есть объективные вещи, которые журналисты не замечают, – твои успехи в «Томи», в Питере…

– А «золото» на Олимпиаде? У великих Лобановского и Бескова в 1976-м и 1980-м, когда против них играли любители, не получилось, а тут какая-то выскочка едет в Сеул и побеждает. Возвращаемся. Лобановский пишет: они там обыграли парикмахеров. Хотя в 1988-м на Олимпиаде уже играли профессионалы. Ромарио, Бебето, Д’Агостиньо, Жоржиньо, Клинсманн – ничего себе «парикмахеры»! Или уезжаешь в Корею (с ними играешь в финальных турнирах ЧМ-94, ОИ-96, становишься чемпионом Азии в 1993-м) – там приличный контракт. Возвращаешься, заключаешь контракт в Питере, заверяешь его у нотариуса. И это на фоне того, что у многих наших тренеров или не было контрактов, или по ним не рассчитывались. Так рождается зависть…

– Тогда все говорили: вырвал контракт…

– Когда такие разговоры – все, конец! Ведь самая большая трагедия нашей страны – зависть. Причем к соотечественнику. Мы простим Хиддинку любое поражение, но своему не простим триумфа! Знаешь, почему в нашей стране так любят покойников? Потому что вместе с покойником умирает зависть к нему. Почему проблемы у тебя, Женя, у меня? Потому что свои мысли высказываем. А у нас ведь не прощают главного – инакомыслия, принципиальности.

Помню, сборная Союза играла благотворительный матч в Мюнхене против «Баварии» – единственный в моей карьере тренера «договорняк» (в отель пришел тренер Хейнкесс и объяснил: тяжело им играть в полную силу – за день до этого играли в чемпионате). Раз матч благотворительный, по регламенту ФИФА вроде не должно быть рекламы. Но минут за десять до выхода нам приносят футболки с рекламой. Я спрашиваю: «Что это такое?» – «Надо выйти в этих майках». Я говорю: «Нет! Если речь идет о рекламе, это стоит денег! Снять всем футболки!». Все сняли. В результате всем выплатили что положено. Это к вопросу о том, как Бышовец берет с игроков…

«ВЫ ОБРАТИЛИСЬ ПО АДРЕСУ!»

– Ты поехал в Томск, поработал год, работал в «Анжи», в «Кубани» пару месяцев… И со стороны вся твоя жизнь выглядит так: поехал, срубил денег, свалил…

– В «Анжи» в 2001-м я работал два месяца – пока Гаджиев болел, и, к слову, команда вышла в финал Кубка. В Махачкале я не получал ни копейки, потому что работал за товарища. В «Кубань» пригласили консультантом, когда она стояла на вылет. Договоренность была о гонораре за два месяца. Перед тем как ехать, у меня были какие-то иллюзии. Но когда я увидел обреченность (в команде арендованные игроки, которым все равно, останется «Кубань» или нет) и понял, что ситуацию не изменить, сказал руководителям прямо: мои профессиональные качества здесь не нужны. Я мог подождать две недели и получить всю сумму, но уехал, получив половину. Это об алчности.

Некоторые сознательно идут на манипуляцию: Томск при мне уходит из опасной зоны, и там появляется искусственное поле, база. Или взять сборную: все говорят явную чушь о якобы пьяных шотландцах на ЧЕ в 1992-м, но не говорят, что тогда же мы не проиграли ни чемпионам мира Германии, ни чемпионам Европы Голландии…

– Но почему ты уехал из Краснодара, а не сказал: в этом году ничего не выйдет, но в следующем будем делать команду?

– Да в условиях первой и второй лиг трудно честно работать! Ты приходишь, и за твоей спиной… А я не переношу, когда из меня делают дурака. Да и весь наш футбол мало оставляет живого пространства для знающих и порядочных людей.

– Я пришел однажды к Машину – он был председателем Союза спортивных организаций в 1960-х и моим соседом: «Юрий Дмитриевич, я никогда не давал и не брал денег, хотя предлагали… Смогу я работать в нашем футболе?» Он сказал: «Нет». «А в чем дело?» – «Все дело – в размере зла. Ты – инородное тело». Так и ты – инородное тело.

– Женя, достаточно не участвовать ни в каких договорняках. Когда Якунин пригласил в «Локомотив», был разговор о том, как вижу свою работу. И он говорит: «Анатолий Федорович, я предлагаю «фэйр плей». «Вы обратились по адресу», – ответил я. И в «Зените», и в Томске, в Донецке – где бы я ни работал, это были экологически чистые команды.

После сезона Якунин упрекнул меня: «Вы обещали, но не стали чемпионами (хотя мы взяли Кубок и продолжали борьбу в еврокубках)». Я ответил: «Если обещал и не выполнил – уйду, но вы мне тоже обещали создать условия для работы». Так я уходил из «Локомотива».

– Так, значит, ты такой безгрешный…

– Да нет! Грешен, ошибок было предостаточно, но именно ошибок, а не подлости. До сих пор меня мучает случай, когда подписал письмо в киевском «Динамо» против одного человека – что брал деньги, хотя он этого не делал. Пришел капитан: давай, все подписали. Мне 20 лет – идти против команды? И я подписал. А сейчас думаю – зря. Нельзя идти против собственной совести. Это бумерангом вернулось в том же «Локомотиве»… Очень важно отстаивать свое мнение.

Вот еще история – посмотри, насколько я стал крепче через год. В 1967-м поехали играть со сборной Франции. В раздевалку приходят Хорст Дасслер (хозяин «Адидаса»), Рэмитэр (бывший вратарь сборной Франции) – представитель «Адидаса» с деньгами: мы все должны выйти на матч в бутсах «Адидас». Раздают бутсы. У меня размер – 7,5, но левая нога чуть больше правой. Надеваю – дискомфорт. Беру восьмерку – велико. У нас в Киеве сапожник шил по ноге, и потом разнашивали. Я говорю: «Не надену, буду играть в своих». А в команде у нас – Яшин, Шестернев, Стрельцов… Воронин просит: «Быш, ну заканчивай выкобениваться!» (Было другое слово.) Я говорю «нет». Подходят из «Адидаса» и удваивают сумму. «Не выйду!» Пошушукались и еще добавили. «Не выйду, сказал же!» Потом пришла идея. «Возьмите, – говорю, – краску и нарисуйте эти три полосы на моих бутсах». Рэмитэр куда-то помчался. Прибежал обратно, нарисовали. И дает мне максимум. А я взял не больше, чем все. И это было оценено: проблема не в деньгах, а в отношении к делу. Зато впоследствии у меня была возможность одевать свою юношескую сборную бесплатно. А потом мне предложили с «Адидас» индивидуальный контракт.

ИНДИВИДУАЛИСТ

– Я знаю, что у тебя начались проблемы еще в юношеском футболе – обвиняли в индивидуализме.

– Да нет, я был капитаном команды, забивал больше всех. К тому же играл в команде 1944 года, хотя сам 46-го... Какие ко мне могли быть претензии!

– Но вот пришел в команду мастеров…

–Что касается индивидуализма…Ты не делишься мячом не потому, что такой жадный, просто берешь на себя ответственность, рискуешь в заключительной фазе. Мне казалось, что я забью, что сделаю лучше. В Париже в том самом матче, когда играл с нарисованными полосками, я забил мяч, и вообще игра удавалась. Воронин, видя это, попросил: «Быш, я тебя прошу, покрути им позвоночники!» (Смеется.) Я брал мяч и… Это был цирк!

– Вот Дед (Виктор Маслов. – Прим. ред.) уже тебя ставит, а там Турянчик, Соснихин, Биба, Сабо. Это – «волки»! А ты индивидуалист – мячик не отдаешь… Они как-то тебя начинали ломать?

– Меня и сегодня ломают. С первого дня существования человека идет ломка: это нельзя, то нельзя… И у тебя, естественно, растет чувство протеста. Но речь идет не об упрямстве, а только о сохранении самого себя. Инстинкт утверждения собственной значимости по Фрейду. Конечно, и Маслов был иногда недоволен, и игроки, когда я заигрывался… Слово «индивидуализм» – от индивидуальности. И главная задача тренера – сохранить индивидуальность игрока.

РУССКИЙ БЕСТ

– Звонил в редакцию первый тренер Жиркова – Валерий Шарапов. Передавал привет и сказал: помню его замечательный гол австрийцам «ножницами» через себя. Я был в 1967 году на том матче и тоже помню.

– Гол получил приз за красоту в Европе в 1967-м… Такие удары здорово получались у Воронина, мы после тренировок били – я старался не отставать.

– А как ты с левой ноги вколотил бельгийцам в «девятку» на ЧМ-1970! Я своему старшему сыну (он тогда пробовался у тебя в «Зените») показал тот кадр. Он: «А кто это?» – «Учись! Твой тренер!» Ты тогда на ЧМ четыре забил, вошел в символическую сборную мира.

– А сейчас читаешь: кто такой Бышовец, что это был за игрок? В 1969-м писали другое: «Русский Бест» – у меня есть английская газета. Возвращаюсь к тому же: идет манипуляция общественным мнением. Сборные СССР, которые я тренировал (олимпийская и первая), сыграли 25 официальных матчей. И только одно поражение! А всего у меня как у тренера – 73 матча с национальными командами: 48 побед, 17 ничьих и только 8 поражений. Но все говорят: он в 1998-м проиграл шесть со сборной России! Да, проиграл. Но там не было задачи побеждать любой ценой. Надо было создать новую команду к ЧМ-2002. Я не мог собрать состав, играю с Испанией и Украиной без спартаковцев, еду в Бразилию третьим составом. Нет возможности экспериментировать. Но при мне в сборной появились Аленичев, Панов, Семак, Игонин, Карпин, Семшов, Смертин, Тихонов, Титов…

ПРОГРАММА ДЛЯ ФУРСЕНКО

– «Зенит» – чемпион. Ты видишь в этом заслугу Спаллетти или тут главное – деньги, административный ресурс?

– И то, и другое. Он пришел в сформировавшуюся команду – со своим стилем, базовую команду сборной. Сделал небольшие изменения ввиду появления новых игроков. Но схема та же – 4-3-3. Однако «Зенит» имеет колоссальные возможности перед соперниками во внутреннем чемпионате.

– Фурсенко объявляет: ищем тренера сборной, кандидаты должны представить программу. И ты чуть ли не первый приносишь. Зачем тебе лезть в это, если знаешь, что там будет совершенно другой человек и ты – персона нон грата.

– Я встречался с Фурсенко. Спросил: нужно? Он ответил утвердительно. Да, я понимал, что при выборе тренера главное – не программа. Но написал ее, потому что это было нужно мне самому, это было интересно, полезно… Вообще я и рефераты, и статьи, и планы пишу сам.

– Ты все-таки надеешься, что будешь востребован?

– Конечно! И есть предложения. Вот сегодня у меня две встречи – видишь, галстук надел. Хотя уже дважды в этом году договоренности с президентами клубов срывались по разным причинам. И я спросил: почему? Если это какая-то игра – неужели кто-то надеется, что это меня сломит?

– И вот завтра они в третий раз предложат. Что ты им ответишь?

– Скажу «да». Согласен, но именно РАБОТАТЬ! Хочу создать хорошую команду, выигрывать… И, уверен, получится! Главное – не изменять себе. Вспоминаю, как после одной из лекций в ВШТ сказал Володе Маминову: «Не в силе Бог, а в правде».

– Ну? Ты в своем репертуаре…

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Анатолий БЫШОВЕЦ

Родился 23 апреля 1946 года.

Амплуа: нападающий.

Карьера: воспитанник школы киевского «Динамо». Играл за «Динамо» Киев (1963–1973). В чемпионатах СССР провел 139 матчей (49 мячей).

Достижения: четырехкратный чемпион СССР (1966–1968, 1971), обладатель Кубка СССР (1966). Заслуженный мастер спорта.

Сборная: за сборную СССР провел 39 матчей, забил 15 голов. Участник финальных турниров ЧЕ-1968 и ЧМ-1970.

Карьера тренера: тренер, директор школы «Динамо» Киев (1974–1985), ст. тренер ЦС «Динамо» (1986–1987). Работал главным тренером юношеской сборной СССР (1982–1985), московского «Динамо» (1987–1990), кипрского АЕЛ (1992–1993), сборной Южной Кореи (1994–1996), «Зенита» (1997–1998), «Анжи» (2001), португальского «Маритиму» (2003), «Томи» (2005), московского «Локомоти-ва» (2007). Главный тренер

олимпийской сборной СССР (1986–1988), сборной СССР/СНГ (1990–1992), сборной России (1998).

Достижения как тренера: олимпийский чемпион (1988), серебряный призер юношеского чемпионата УЕФА (1985), бронзовый призер чемпионата СССР (1990), обладатель Кубка России (2007). Заслуженный тренер СССР.

КСТАТИ

БЫШОВЕЦ И ЛОВЧЕВ В ОДНОЙ КОМАНДЕ

С Евгением Ловчевым Анатолий Бышовец в одной команде сыграл тринадцать раз. Это была сборная СССР (с 1969 по 1972 г.). В этих матчах Бышовец забил 6 голов. Впервые вместе они сыграли 24 сентября 1969 года со сборной Югославии, в которой Бышовец забил гол, а наша сборная выиграла 3:1. В первых одиннадцати совместных матчах было одержано 6 побед и 5 раз зафиксирована ничья. И лишь два последних матча Бышовца в сборной, составленной на основе ворошиловградской «Зари» (чемпиона страны 1971 года), на Кубке Независимости

в Бразилии в 1972 году (когда ее цвета защищал и Ловчев) завершились поражениями с одинаковым

счетом – 0:1.