Разговор по пятницам. Валерий Непомнящий: удар током в КПЗ

В Валерия Непомнящего мы влюблены. Болеем за все его команды. От бесшабашного Камеруна до несчастной "Томи".

Он дожидался нас в кафе на "Динамо". Сидел один в маленьком зале, смотрел поверх очков. Кофе, два телефона, записные книжки. Полумрак.

- Вы прямо дон Карлеоне…

Валерий Кузьмич рассмеялся.

- Я бы вас домой пригласил, но там неуютно сейчас. Жена в больнице, я наездами бываю. С тех пор как из Томска вернулся, больше на даче время провожу.

* * *

- У вас нет ощущения, что стоило уехать из Томска раньше?

- На год? Или на несколько месяцев?

- Вам виднее.

- Знаете, ведь последний контракт я не сразу подписал. Не было уверенности, что решится вопрос с финансами. Я даже не о зарплатах думал, а о возможности комплектоваться. Тянул долго, но тут появился новый президент - фигура для Томской области серьезная. Купили Баженова и Сабитова, пусть с опозданием. Старались брать как можно дешевле.

- В какую сумму обошлись экс-спартаковцы?

- По миллиону за каждого. На Тигарева потратили раза в три меньше. Остальных взяли в аренду - Баляйкина, Канунникова, Песьякова, Старикова..

- Когда-то Валерий Нененко тренировал "Факел" и говорил журналистам: "Я самый низкооплачиваемый тренер высшей лиги". Нынче самым-самым были вы?

- Едва ли. Меня представляли одному из руководителей области, тот спросил: сколько зарабатывает наш тренер? Гендиректор "Томи" Степанов ответил: "Точно знаю, Валерий Кузьмич входит в первую двадцатку тренеров российского чемпионата". На третий сезон мне зарплату повысили. Было очень неприятно, когда журналисты написали - мол, команда денег не видит, зато Непомнящему жалованье выдают регулярно…

- Не было такого?

- Конечно, нет! Наоборот, первым делом получили ребята. Тренеры и персонал - позже.

- Команда прочитала?

- Наверняка ребята обсуждали. Прежде был похожий эпизод. Из Москвы летал бизнес-классом - клуб оплачивал билеты в эконом, разницу в цене покрывал сам. Однажды возвращаюсь в Томск, горничная мне говорит: "Команда страдает, а Непомнящий бизнес-классом пользуется". Это было так оскорбительно!

- Может, не стоило?

- Рейсы ночные, в Томск прилетал около семи утра. Вот-вот тренировка. Отсыпался в самолете, иначе никак… А расстаться с "Томью", думаю, надо было месяца на два раньше. Ребята отговорили: "Валерий Кузьмич, не порите горячку". Но важнее для меня было другое: еще не адаптировались игроки, которых позвал лично я - Бояринцев, Нахушев. Только пришли - а я ухожу? Как-то неудобно. Плюс все эти прокурорские дела. От моей отставки мог случиться такой резонанс, что сыграло бы против клуба.

- Кто-то сказал: "Непомнящий поступил порядочно. Боялся уходом спугнуть инвесторов. Но как пошли деньги - собрал вещи…"

- Так и есть. Деньги еще не пошли, но договоренности достигнуты.

- Как вы уходили?

- Получили 0:4 дома от "Краснодара". Футболисты подавленные. Да и сам такой же. Сказал в раздевалке: "Ребятки, послушайте меня внимательно, не говорите ничего…" А накануне отъезда зашел перед тренировкой попрощаться. Сначала комок к горлу подступил, потом смешно стало.

- Почему?

- Когда направился к выходу, игроки зааплодировали. И у меня вырвалось: "Так обычно артистам хлопают - когда в последний путь провожают…" Команда грохнула от смеха.

- В офисе "Томи" проходили обыски. Вас к следователю вызывали?

- Нет. Обычно утром приходил в клуб, встречался с руководством и докторами. В тот день у нас была тренировка на стадионе. Пообедал, смотрю - на крыльце наши сотрудники с озабоченными лицами. Водители, охранники. Спрашиваю: "Вы что такие напряженные?" - "Валерий Кузьмич, у нас обыск!"

- А дальше?

- Иду в свой кабинет на втором этаже - гляжу, в учебно-спортивном отделе сидит спортивный директор, начальник команды и какой-то молодой человек в галстуке. Говорю: "А где наручники? Вы что до сих пор не закованы?" Оказалось, никаких обысков и опечатываний нет. Следователь в те же минуты беседовал со Степановым. Испугало то, что подъехали они на нескольких машинах.

- Виталий Мутко высказался резко: "Хватит "Томи" платить завышенные зарплаты, пусть набирают своих воспитанников и играют".

- К нам все без исключения приходили с понижением. При том что сибирская надбавка быть должна. Мало какая жена столичного игрока пожелает в Томске жить. К примеру, у Парейко появляется вариант в Шотландии - и мы ничего не можем сделать. Климов и Скобляков остались в "Томи", согласившись на уменьшение оклада. У половины футболистов - зарплаты до 15 тысяч долларов.

- Зато у 34-летнего корейца Ким Нам Иля - полтора миллиона за сезон.

- Не знаю, откуда всплыла информация. Неправда. Я прочитал об этом, сразу выяснил: а сколько он получает? Миллион двести - и это его совокупный доход за полтора года, включая все бонусы.

* * *

- За последние три года много у вас претензий к самому себе?

- Начинаете раздевать, ребята… Много претензий. Вот говорят, Непомнящему не хватает жесткости. Давно за мной тянется этот шлейф. Почему-то в первый томский сезон жесткости мне хватало, во второй тоже. А ребята были более матерые. Сейчас же в Томске идеальная команда - не на кого ругаться. Поэтому иногда думаю: может, действительно стоило создать в команде конфликт? Завести? А то я успокаивал их, они - меня. Все было очень нежно. И доуспокаивались.

- Вы говорите словами чешского тренера СКА Милоша Ржиги: "Все настолько хорошо, что хочется устроить какую-то провокацию".

- В 1979-м в "Колхозчи" меня сменил Арсен Найденов. Потом рассказывал: "Валерка, после тебя трудно тренировать. Ребята тебя так любят!" Он работал иначе - орал игроку: "Ты - дурак, вообще ничего не умеешь". Тот выходит злющий на поле, забивает - и тренеру показывает жест. А Найденову больше ничего не надо. В таких методах есть резон.

- Не в Ашхабаде ли Арсен Юдильевич срезал ворота и продал?

- Нет, не у нас. До Ашхабада он работал в шестнадцати командах. Хоть и моложе меня на год.

- "Драки в командах - это нормально" - ваши слова. В "Томи" до такого доходило?

- За три сезона игроки дрались три раза. Били друг друга по морде.

- Сильно?

- По-разному. Однажды потерпевший оказался в нокауте. Но потом мирились. Впервые с этим столкнулся еще в "Колхозчи". Игровой момент, первый сзади зацепил - второй развернулся и ударил. Тут же получил в ответ. В Томске один не подстраховал, другой накинулся с претензиями. И вспыхнуло.

- Штрафовали?

- За все время в "Томи" я не выписал ни единого штрафа. Как-то стал невольным свидетелем разговора нашего администратора с футболистом. Тот к самолету прибыл без фирменного костюма. "Смотри, оштрафуем!" Игрок ответил: "Только попробуйте. Встретимся в суде". Где-то он вычитал: если у предприятия задолженность перед работником - штраф накладывать не имеет права.

- Это легионер козырнул знанием?

- Наш, конечно.

- Последний футболист, заставивший вас сорваться на мат?

- Матом я мог ругнуться тихонько на скамейке, повернув голову влево. Там как раз мой помощник Вася Баскаков сидел, все выслушивал.

- Игроки говорили про Юрия Красножана - самое жесткое, что слышали от него, это "дешевые фраера". Что слышали от вас?

- А-а, помню! Знаете анекдот про Чапаева?

- Расскажите.

- Василий Иванович спрашивает Петьку: "Как меня бойцы называют?" - "Что-то птичье…" Вспоминал-вспоминал - не сокол, не орел. Не беркут. "Да который все время стучит" - "Дятел?" - "Нет, долб…б". Вот одного игрока я так в сердцах назвал.

- Как правильно работать с Дзюбой?

- А что с ним не так? Нормальный парень. Да, хамоватый. Да, несдержанный. Но умный! Что-то ляпнет - я одерну: "Тема, так нельзя" - "Да-да, Валерий Кузьмич, понимаю".

- Примером проиллюстрируете?

- На тренировке футболист, который старше Дзюбы лет на восемь, сделает неточный пас. Артем сразу громко комментирует: "И это игрок премьер-лиги? Да он на три метра передачу дать не в состоянии!" Или кто-нибудь ошибется, он кричит: "Ты - преступник!" Меня особенно забавляли его сражения с Мичковым в теннисбол - на ужин в ресторане. Причем отношение к этому у них разное. Димке сам процесс нравится, а Артему обязательно нужно победить. Иначе не успокоится. В итоге Мичкову порой до пяти ужинов проигрывал.

- Канунников "Зениту" пригодится? Или "Томь" для него - потолок?

- Интересный мальчишка - но его проблема: игра без мяча. Почему на фланге-то использовали? В центре не может открыться. Отодвинули Канунникова на край. Пусть подрабатывает под правую ногу - когда пробьет, когда пролезет. Но очень уж однообразен. Сказал: "Макс, у тебя этот сезон, по сути, пропал. Только ты не дергайся…" Ему нужно было провести 5 - 7 игр в первом круге, столько же - во втором. А он выходил на каждый матч - поэтому не было куража. Полета.

- Никогда не ловили себя на мысли, что команда ваша отдает игру?

- Наверное, это самый острый момент в нашем разговоре?

- Пожалуй.

- За период в "Томи" сомнения возникли лишь раз. Матч против Нальчика. Игроки мне после сказали: "Это была ничья по умолчанию". Детьми и внучками клянусь, больше не было подозрений! Хоть предложения поступали, ребята говорили: "Валерий Кузьмич, к нам обращаются" - "Спасибо. Что будем делать?" - "Играть". И все время играли.

- Верите?

- Дважды потом были намеки со стороны некоторых товарищей: "Вот эти игроки - то-то и то-то…" Одного футболиста я даже пригласил, объяснялись. Другого заменил в первом тайме. Но только для того, чтоб на него не было лишней нагрузки - когда игрок догадывается, что есть подозрения, начинает "пороть". Допустим, после матча с "Краснодаром" мне шепнули: "Знаете, сдавала целая группа…" Не верю! Мне кажется, в этом составе "Томи" нет подлецов.

- Сергей Хусаинов говорил: "Для меня первый признак договорного матча - отсутствие коммерческих предложений судье". А что для вас?

- Сережа молодец. Для меня таких признаков нет. Могу сказать - нас два раза просили, чтоб упирались против какого-то соперника. Стимулировали. Я отвечал: "Спасибо, мы и так будем упираться. Если есть желание доплатить, обращайтесь к ребятам. Чтоб рядом со мной и не возникало подобных разговоров".

- Обращались?

- Знаю, что один случай завершился скверно.

- То есть?

- Нас "стимулировали". А когда сыграли с нужным счетом, обманули. Ничего не заплатили. Если б я участвовал в этих делах, оказался бы перед командой в дурацком положении. А так - пусть сами разбираются.

- Сколько обычно предлагает стимулирующая команда?

- Доходит до 10 тысяч долларов каждому. Таких официальных премий в "Томи" сроду не было. Есть у меня смешная история про "стимулирование" из советского прошлого. В "Колхозчи" заплатили премиальные - 60 рублей. Подходит ко мне недовольный футболист: "Почему так мало? Тофик перед матчем объявил, что сегодня праздничные".

- Праздничные - это двойные?

- Ну да. А Тофик - администратор. У меня глаза на лоб. Зову Тофика: "Что за самодеятельность?" - "Хотелось ребят получше настроить" - "Тогда выдавай деньги, если уж обещал" - "Где ж их взять-то?" Игрок тоже напирает: "Мы и жен предупредили - как теперь выкручиваться?"

- Что администратор?

- В Ашхабаде уже в то время были получастные забегаловки. Одну из них с кем-то на паях держал Тофик. Давай, говорю, зарабатывай там. Через неделю прибегает: "По 60 рублей не получается - но по 20 я каждому добавил".

* * *

- Что скажете потенциальным работодателям через "СЭ"? Сколько вас не тревожить - месяц, два?

- До декабря. Пока попользуюсь свободой.

- Последнее предложение, которое вы отмели, - "Жемчужина"?

- Кроме "Жемчужины" было еще два, в том числе - из премьер-лиги. Я очень жалел, что не мог принять команду из Сочи. Обратились бы на пятнадцать дней раньше - был бы там.

- Что помешало?

- Я еще не подписал контракт с Томском. Но дал слово.

- Правильно сделали?

- После одного из отказов услышал: "Валерий Кузьмич, надо пользоваться моментом". А я ответил - у меня такое было и в прошлой жизни. Но я фаталист, чувствую - меня кто-то ведет, оберегает от необдуманного.

- В сочинском проекте ничего не насторожило?

- Абсолютно ничего - я был настолько увлечен! Президент Якушев подробно мне все описал - замышлялось приблизительно то же, что сейчас делает "Краснодар".

- Были приглашения, к которым возвращаетесь памятью?

- Сборная Камеруна на чемпионате мира играла в Бари - так меня клуб из этого города и зазывал. Говорили: "Посмотрите, какой у нас собор Святого Николая! Он же вас ведет по жизни!" Тогда же позвали в "Тулузу". Я уверен - правильно сделал, что отказался.

- Почему?

- Репутацию разрушил бы до основания. Ни с итальянскими, ни с французскими журналистами ладить бы не смог. Даже в Камеруне мне приходилось непросто. Перед чемпионатом мира начались серьезные дебаты - брать ли Непомнящего в Италию? "Он в таких турнирах не участвовал, языка не знает. Н’Коно, Белл и Милла его съедят с потрохами. Нужно приглашать француза". Меня отстоял министр по делам молодежи.

- Вам предлагали сборные США, Кореи. Тоже не стоило браться?

- Таланта к языкам у меня нет - а в Штатах требовали, чтоб за четыре месяца освоил. Я на французском заговорил года через полтора - что-то мог объяснить ребятам. Но не журналистам, боже упаси. А в Корее должен работать исключительно корейский тренер.

- Хиддинк работал.

- Его успех в Корее - это чудо. Такое иногда случается. Хотя над Гусом там висел топор задолго до чемпионата мира. Я в это время был в Корее на сборах со своей китайской командой. Журналисты мне рассказывали: "Хиддинк так себя ведет…" После чемпионата мира говорю им: "Вот видите?" - "Гус ушел, и у нас футбола не осталось. Все рухнуло" - "Это уже ваши проблемы, не его…"

- Хиддинка тоже отстоял министр?

- Его личным патроном был президент федерации. Персона настолько важная, что баллотировался на пост президента страны.

- Представим, что вы очутились около Моуринью. Три вопроса, которые ему задаете?

- К личности Моуринью я отношусь не очень - но он гений, это несомненно. Я удивляюсь ему, как удивлялся когда-то Капелло. Первый вопрос - как он "строит" звезд такого уровня? Как они, даже рассорившись с Моуринью, его признают? Второй вопрос - почему он постоянно ищет конфликт в отношениях? Это его мотивирует? А третий попроще - нравятся ли российские футболисты?

* * *

- Посещение томского кардио-центра - это звонок?

- Уже пять-шесть лет наблюдаюсь по поводу аритмии. В Москве лежал в бакулевском центре, в Томске тоже лег в перерыве между играми. А потом загремел по собственной глупости. Кардиолог сказал: "С одной стороны, вы умный человек, а с другой - нет. Знаете же, как быстро у вас выводится препарат…" А я прекратил пить лекарство. Отлично себя чувствовал. Вот и получил. Кстати, за две недели до этого супруга попала в кардиоцентр с сильнейшей аритмией.

- У нее же инсульт был?

- В декабре 2008-го. Я прилетел в отпуск из Томска, был на даче - а жена в московской квартире принимала родственников. Звоню: "Как ты?" - "Нормально, но постоянно хочется сесть. Только встану - тянет назад". Возвращаюсь домой - жена лежит. Вызвали "скорую" - повезло, приехал опытный врач. Едва глянул: "Милые мои, это ж инсульт". Сразу в больницу, вовремя успели. Пронесло.

- Что такое 68 лет?

- Когда-то сказал вам же в интервью - в 60 чувствую себя на 60. Жена стыдила за эти слова: "Разве так можно?" Это было после Китая, подустал за границей. Еще молодым составил себе план - со свистком работаю до пятидесяти. Потом стану завучем в школе. Дожил до этого возраста - и в "квадрате" с молодежью на равных, и кроссик пробежать в радость. Тут читаю слова Бышовца: "Тренер способен активно работать до 60 лет…"

- Это Анатолий Федорович к 60-летию Лобановского высказался.

- Ладно, думаю, буду тренировать до шестидесяти. В 60 на одной ноге легко приседал 20 раз. С ребятами спорил в Корее и Китае - делал больше, чем они. Но главное, с удивлением замечаю - мозги работают!

- Подтверждаем ваше наблюдение.

- Считается, с возрастом происходят какие-то процессы - но у меня никаких проблем. Есть на эту тему история. Идут два человека. Один вздыхает: "Стареем мы с тобой. Девчонки на нас не смотрят…" - "Ничего подобного. Постареем, когда сами на них смотреть не будем". Я не устал ни от футбола, ни от ребят. Вроде уехал из Томска, закончил работу - а все равно каждый день разговариваю с томичами. То одно, то другое. Самого себя убеждал: футбол по телевизору смотреть не буду. Но смотрю. Все матчи.

- Под джин-тоник, как и прежде?

- Вчера - да! Приехал в московскую квартиру, один - налил джин и развел апельсиновым соком. Тоники сейчас, мне кажется, фальшивые все. Суррогаты.

- Как правильно разводить?

- Один к трем. Это в Африке меня научили. Но там швепс был нормальный.

- Было хоть раз такое - настолько увлеклись джином, что концовка матча прошла мимо вас?

- Я вообще никогда не был пьяным. Очень этим горжусь. Больше 150 граммов выпить не могу - словно ограничитель внутри.

- У вас в сборной Камеруна пьющие люди были?

- Да что вы! Ни одного! Вон, Роже Милла - до сих пор не пьет, не курит. В идеальном состоянии, хоть завтра за сборную сыграет. Сигаретами некоторые баловались, но после одного эпизода мне на глаза в такие минуты старались не попадаться.

- Что за эпизод?

- Прилетели в Анголу, заполняем декларации. Я еще не всех футболистов знал. Вдруг подходит парень с сигаретой, что-то уточняет. Переводчик говорит: "Это Ндиора, он во Франции играет". - "Скажи, чтоб с сигаретами его не видел. Пусть за углом дымит". Ндиора удивился: "Коуч, во Франции спокойно курю - и никто из тренеров не делает мне замечаний". Больше в сборную его не приглашал. А в последний день перед отлетом на чемпионат мира отчислил Мбиду. Между прочим, в Камеруне он стал национальным героем - после того, как забил единственный гол сборной на испанском первенстве мира.

- За что отчислили-то?

- За самоволку. Ночью с Массингом рванули по девочкам. Потом мне рассказывали, будто одежду надо было где-то постирать.

- Может, девчонок попросили заодно и простирнуть?

- Я уж не вникал. Накануне строго всех предупредил: "В 11 - отбой, из гостиницы никому не отлучаться. В 7 утра отъезжаем в аэропорт". Я и второго хотел домой отправить, но команда отстояла. Причем сам же Мбида вступился: "Коуч, он не виноват, я его потащил с собой. Я готов понести наказание. А молодого - простите".

- Это не Массинг в стартовом матче с Аргентиной засадил ногой в грудь Канидже?

- Он. К стыду своему признаюсь - именно я настоял, чтоб играли максимально агрессивно. Понимал: в этом наш шанс. Аргентинцы - фавориты, настроены дойти до финала, а значит, в первом же матче убиваться не будут. Если сразу их встретить жестко, запугать - может сработать. Так и вышло. Хотя получили в том матче две красных и кучу желтых. Что до Массинга, то он не собирался ломать Каниджу - просто ногу не успел убрать.

- Реальный возраст африканских футболистов редко совпадает с датой в паспорте. Как им это удается?

- Не знаю, как сейчас, но когда работал в Камеруне, там с документами царил полный хаос. Приглянулся мне игрок в матче молодежных составов. Решил к сборной его подтянуть. Спрашиваю: "Сколько лет мальчишке?" - "Шестнадцать". - "Принесите паспорт". - "Нету паспорта". - "Как?" - "Его выдают при выезде за границу. Но парень пока никуда не выезжает, вот и не оформлял". Мне говорили, что в паспортном столе африканцы называют любую дату рождения - и никто не проверяет. К тому же половина населения Камеруна - мусульмане. У них свое летоисчисление. Так что в этом плане все очень запутанно.

- Полагаете, Это’О действительно родился в 1981-м?

- Думаю, он соответствует своему возрасту. В каком-то интервью Это’О говорил, что никогда меня не видел. О русском тренере, при котором сборная Камеруна здорово выступила на чемпионате мира-90, ему рассказывал отец. А уже после приезда Самюэля в "Анжи" узнал, что он хочет со мной встретиться. С удовольствием пообщаюсь.

- На встречу с Это’О нацепите орден Почетного легиона, который вам вручили в Камеруне?

- Еще чего! Хотя стал вторым белым, которого таким орденом наградили. До меня был французский атташе, остановивший межнациональный конфликт.

- На вашего помощника Льва Броварского в Камеруне напали с ножом четыре бандита. Отняли часы и 200 долларов. Через какие опасности прошли вы?

- Я страху в воздухе натерпелся. В Камеруне тогда было всего три самолета, которые выполняли два рейса - в Гвинею-Бисау да в Париж. Поэтому на стыковые матчи в Тунис мы добирались военным бортом, приспособленным для перевозки десанта. Где вместо кресел - сетки, подвешенные к потолку. Лететь через пустыню не имели права, но министр, который отправился с нами, приказал - и полетели. А там такая болтанка началась - мама дорогая! У камерунцев же особенность: если куда-то присядут - моментально отрубаются. И вот все спят - один я переживаю. Главное, надеялся сразу из Туниса в Париж махнуть - и домой. А мне говорят: "Денег нет". Пришлось обратно через пустыню лететь. Еще четыре часа мучений… Но в такие ситуации, как бедный Левушка Броварский, к счастью, не попадал. Камерунцы относились ко мне прекрасно. По-моему, из африканцев они - самые милые люди. Ленивые, правда, избалованные.

- Почему?

- Потому что в этой стране от голода умереть точно нельзя. Всегда что-то с дерева можно сорвать и съесть. Многие тренеры отмечали - с камерунцами приятно работать. Я поражен, что Бикей и Бранко оставили о себе в России дурную славу. Но это - исключение. Кстати, Бранко мне регулярно эсэмэски шлет. Вот, смотрите. Мечтает, чтоб когда-нибудь взял его на работу помощником: "Мы с вами таких дел наворотим!"

- Он же еще играет?

- Да. То ли в Польше, то ли в Швейцарии.

- Сегодняшний тренер Непомнящий сильнее того мсье Валери, который тренировал Камерун?

- Честно, не знаю. Условия, которые были в Камеруне, даже сравнить не с чем. Настоящее везение. А с появлением Миллы меня словно сверху кто-то наградил. Так что нет у меня ответа на ваш вопрос, молодежь. Давайте поедем дальше.

* * *

- Про какую мечту своей юности можете сказать: "Слава богу, что не сбылась"?

- Сначала дипломатом хотел стать, затем - журналистом. Пока после сочинения не услышал от учительницы по литературе: "Непомнящий, если б ты сам это написал, я бы сказала - у тебя есть дар. Но я же вижу, что каждое предложение - перепевы хрестоматии и учебника". Хоть я не списывал. А после школы решил военным летчиком стать. 1961 год, освоение космоса, Гагарин… И отправился в Челябинск поступать в высшее военное училище штурманов. По здоровью не приняли.

- Что стряслось?

- Проблемы с почкой. Через девять лет операцию сделали. Врачи говорят - у многих так, кто долго жил в Средней Азии. Водичка не та, фильтров не было, начинались нехорошие обменные процессы… Из Челябинска вернулся домой, устроился на работу. Первая запись в трудовой книжке - ученик электромонтера.

- Руки помнят?

- Помнить-то помнят - только не из того места растут. Дома все смеются - если берусь за молоток или отвертку, обязательно какая-то напасть приключится. То палец отобью, то порежусь, то что-нибудь сломаю. Но мальчишкой был - как-то справлялся. Хотя разок током шибануло будь здоров.

- Где?

- В КПЗ.

- ???

- Вызвали в отделение милиции - поменять в камере выключатель. Монтер Василий Иваныч, у которого числился учеником, ушел обедать. Мне сказал: "Валерка, тут ерунда, сам управишься". Стою на стуле, зачищаю провод. Был почему-то уверен, что выключатель уже не под напряжением. А ножик у меня - с металлической ручкой…

- Вот и зачистили.

- Да уж. В камере в это время сидел городской сумасшедший. Дядька тихий, но как напьется - караул. И его сразу закрывали в КПЗ - пока не протрезвеет. Тем более жил он прямо напротив отделения. Так вот, от удара током я резко выпустил нож, который воткнулся сантиметрах в десяти от его носа.

- Повезло. И городскому сумасшедшему, и вам.

- Не то слово! Хотя он был в невменяемом состоянии, даже не понял, что произошло. Кстати, уже после чемпионата мира-90 меня в Ашхабаде пригласили выступить перед заключенными.

- Согласились?

- Почему нет? Набрал сигарет, чая, мячей - и поехал в колонию. Захожу в зал, со всех сторон несется: "Кузьмич, салют!" Выяснилось, что там отбывают срок несколько знакомых. В том числе Юра Имамов, бывший администратор "Кубани". Вручил я подарки, со сцены речь толкнул. А теперь, говорю, задавайте вопросы. Кто-то подал голос: "Кузьмич, на машину-то в Камеруне заработал?" - "Нет. Да и какой смысл покупать? Вы же и угоните".

- Оценили шутку?

- Посмеялись. Отвечают: "Не бойся, Кузьмич, - твою не тронем". На прощание подарили нарды ручной работы. Красивые. До сих пор дома лежат.

- Когда последний раз были в Туркмении?

- В 2004-м. К сожалению, никак не складывается. А поехать надо. Там похоронены мама, теща.

- Ваш отец погиб на войне?

- Да, в 1943-м на Курской дуге. Он был танкистом. Вот и все, что о нем знаю. Не осталось никаких документов. Пытался найти хоть какую-то информацию, делал запросы, обращался в Книгу памяти - тщетно.

- Письма сохранились?

- Ни писем, ни фотографий. Я никогда не видел отца. Даже на фото… Дело в том, что в 1949-м маму репрессировали. Она работала на строительстве железной дороги. Там завели дело на шпионов и вредителей - посадили и ее. Освободили и реабилитировали в 1953-м после смерти Сталина. Я же эти годы провел в детском доме.

- Что помните?

- Знаете, несмотря на весь этот ужас, не могу сказать, что у меня было убитое детство. К нам хорошо относились воспитатели. Мы учились в обычной школе. Я играл в духовом оркестре. Сперва на альте, потом на трубе. Именно детский дом научил меня понятию "мужская дружба". Мы все были дети "врагов народа". Еще одно воспоминание - как прятал под деревом кусок хлеба, присыпал снежком. Вечером вынимал и ел. Вы не представляете, насколько это вкусно - когда хлеб вытаскиваешь из снега! Да-да, попробуйте когда-нибудь. Но вдруг хлеб стал пропадать. Как ни приду - его уже нет. Это продолжалось несколько дней. Наконец не выдержал, рассказал ребятам. "Эх, ты, дурень, - говорят, - хлеб на ветке нужно прятать! Из снега его собаки достают".

- Вы про себя как-то сказали: "Я очень сомневающийся и закомплексованный". Последние сомнения?

- Да вот, размышлял, соглашаться на интервью с вами или нет. Вообще сомнения постоянно со мной под руку. И недостатком это не считаю.

- Почему?

- Тренер обязан сомневаться! Это предполагает анализ, необходимо все продумать, просчитать. Но если уж принял решение - все, назад дороги нет. Говорю исключительно о профессии. В обычной жизни я ничего не просчитываю. Куда судьба ведет, туда ведет. Что касается комплексов, то я бы очень хотел быть посвободнее, пораскованнее. Конечно, не как Моуринью, но что-то близко к этому.

- Долго можете не разговаривать с женой, поссорившись?

- Часа полтора. Ну, два. Не больше. Потом сразу начинаю мириться. Иногда напихаю, в ответ тоже получу. Но долго друг на друга сердиться не можем.

- Со стороны кажется, что если и бывают идеальные союзы, то это - ваш.

- Пожалуй, соглашусь. Мы с 1968 года вместе. Ровно столько же я и тренером работаю.

- Кстати, сорок три года назад долго сомневались, прежде чем сделать предложение Полине Павловне?

- Вы же в курсе нашей истории? Я - студент, она - преподаватель, да еще замужем. Ну и как вы думаете? Конечно, сомневался! Резонанс, город небольшой, весь гудел.

- Так вы чужую жену увели, Валерий Кузьмич? Однако!

- Это любовь, ребята…