Сейчас и не припомню, когда в российском футболе появился первый темнокожий легионер. Впрочем, так ли уж это важно, если теперь по пальцам можно пересчитать команды, где таковых нет. Народ это непростой, прибывший с разных континентов, со своей культурой, привычками и особенностями. Ну и играют залетные мастера, естественно, по-разному.
Помнится, первым, с кем из этой компании довелось мне близко познакомиться, был бразилец Робсон, оказавшийся в "Спартаке" в середине 97-го. Романцеву он приглянулся сразу, да и болельщикам тоже. Скромный, приветливый парень, за сезон свои 11-12 мячей забивал. Словом, хлеб отрабатывал, за что и был всеми уважаем. Единственный раз видел в глазах Максимки, как звали его фанаты, слезы, когда во время вручения золотых медалей в Кремлевском Дворце съездов какие-то дикари позволили себе оскорблять бразильца грязными выкриками. Увы, и сейчас подобное нет-нет, да где-то и случится. Жаль, но и в фанатской семье, оказывается, не без урода...
После Робсона через "Спартак" прошло немало темнокожих тружеников футбольных полей. Но выйти на уровень Робика или хотя бы его земляка Маркао, блеснувшего на осеннем этапе Лиги чемпионов-2000/01, им было не дано. И в памяти от них остались истории, которые ничего, кроме улыбки, вызвать, пожалуй, не могут.
Вспомнить хотя бы нападающего Фло. "Таких вы еще не видели!" - убеждал агент нигерийца, уговаривая спартаковских начальников взять парня. И уже в ближайшем календарном матче это подтвердилось. "Спартак" проводил его на стадионе "Торпедо", что на Восточной улице. Фло в игре участия не принимал, поскольку еще не был заявлен, и потому отправился смотреть ее на трибуну за правые от выхода на поле ворота. Аккурат туда, где сейчас висит могучий транспарант с эрфээсовской плашкой: "Расизм не пройдет!"
В перерыве ко мне подлетел наш администратор Александр Хаджи:
- Львович, выручай, - возбужденно начал он. - Беда, Фло куда-то пропал! Надо найти!
И неопределенно махнул в сторону трибуны, где должен был находиться новичок. Туда я в надежде, что все происходящее - обычное недоразумение, и рванул. Однако на месте нигерийца не обнаружил. Поспрашивал для порядка соседей, походил вокруг - все безрезультатно. Наконец осенило: надобно обратиться за помощью к нашей доблестной милиции.
- Был тут ваш "шоколадный", - успокоил меня подполковник, у которого я поинтересовался, не видел ли он беглеца. - Пришлось его задержать за нарушение общественного порядка.
-Что же он такого натворил, если даже матом еще не научился ругаться? - удивился я.
- Да здесь похлеще мата будет, - многозначительно заявил страж порядка. - Взял и при всем честном народе спустился с трибуны и прямо за воротами малую нужду справил. Ну наши ребята его и задержали. Так он еще сопротивлялся и, главное, все время кричал, что, мол, у него на родине все так делают. А это уж, извините, вызов людям при исполнении.
-Да откуда вы могли понять, что он кричал?
- Есть у нас в этой смене один сержант, который у себя в Ржеве самоучкой английский выучил. Да так здорово, что хоть Кембридж его посылай охранять. Так что ошибки быть не может, - сказал подполковник.
-И где же сейчас наш игрок?
- Как где? В спецавтобусе. Там и ищите.
По указанному адресу Фло не оказалось, как и нигде на прилегающей территории. Оставалось разве что ждать, когда нигерийцу вновь приспичит разгрузить свой организм и он, произведя это действие согласно национальной традиции, вновь окажется в центре внимания. Главное - только прибыть к нему раньше милиции. Пока я размышлял об этом, ко мне подошла пожилая женщина-контролер.
- Уж не того ли вы хлопчика ищете? - поинтересовалась она. И показала на трибуну за противоположными воротами, где в ярко-голубой панамке на голове смачно уплетал мороженое новоявленный форвард. Как он туда попал, каким образом исхитрился освободиться от бдительных охранников, уже не играло никакой роли. Ловя миг удачи, сломя голову бросился к нему. А затем во избежание новых фокусов решил провести с Фло все оставшееся до окончания матча время, вспоминая пророческие слова его агента: такого игрока в "Спартаке" еще не видели.
