Владимир БЕССОНОВ: "Приехав из Чернобыля зашёл домой голым"

   В ходе турне по Украине специальные корреспонденты "СЭ" встретились с одним из самых титулованных игроков в истории советского футбола шестикратным чемпионом СССР, обладателем Кубка кубков-86 и вице-чемпионом Европы-88.

Под обаяние Бессонова трудно не попасть. Хотя человек, общающийся с ним впервые, поначалу теряется. Едва начали говорить, ввернул главный тренер ФК "Харьков" такое словцо, что один из нас покраснел, другой временно лишился дара речи. И шепнул, едва возник перерыв в разговоре, одному из приближенных Бессонова: "Какой шеф у вас... рабоче-крестьянский".

- Бессонов - разный, - улыбнулся тот. И в точку попал: вскоре, минуты спустя, мы узнали Бессонова - утонченного. Интеллигентного. Даже застенчивого.
Потом - новая перемена. Увидев на экране картинно страдающего футболиста, Владимир Васильевич не сдержался: "Вставай, дрянь!" И обернулся к нам: "Ненавижу, когда по газону катаются. Поймите правильно".

Бессонов сразу переходит на "ты". Не раздражается на вопросы. Не давит величием, наконец. При этом откровенен абсолютно.

Бессонов - разный.

ХАРЬКОВ

- Живете, Владимир Васильевич, в том самом харьковском дворике на улице 12 апреля, где когда-то начинали играть в футбол?
- Нет, в том дворике на окраине Харькова живут сестра, племянники, мать. А мне клуб снимает квартиру в центре города.

- Мирон Маркевич, тренирующий "Металлист", сказал нам интересную вещь. Трудиться в Харькове, мол, - сладкий сон для тренера. А у вас какие ощущения?
- Мне приятно здесь работать, родной город все-таки. А сон... Нет, это не сон. Просто рад сюда вернуться. Тридцать лет другим городам отдано! Вспоминаю, кем уезжал, - и сегодня делаю из молодых пацанов того, кем сам стал.

- Идете по улице - чувствуете, что вас узнают?
- Не все, но узнают часто. Здороваются. Утром встретил во дворе болельщиков "Металлиста" - желают нам начать чемпионат так же, как их клуб.

- Ходите на матч других команд?
- Нет. С тех пор как перестал играть в футбол, смотреть чужие матчи ни малейшего желания не возникает.

- Почему?
- Потому что нового там ничего не увижу. Разве что на международные игры выбираюсь, и то редко.

- Олег Романцев прежде бравировал своей неосведомленностью: "Не знаю, какой бюджет не только у киевского "Динамо", но и у московского".
- Я тоже понятия не имею. Мне это неинтересно. Интересно, как растут мои ребята.

- В городе тем временем противостояние двух команд. Болельщиков больше у "Металлиста", чем у вашего ФК "Харьков"?
- Конечно! У вас же тоже есть "народная команда", правильно? Нам три года, "Металлисту" - 80. Но вражды между клубами не замечаю.

- Что-то мешает самого себя назвать абсолютно счастливым человеком?
- Меня все устраивает. Занимаюсь любимым делом - а это уже хорошо. Но если бы жизнь заставила быть кочегаром - я бы и уголь побросал, ничего страшного.

- Вы были почти "кочегаром", работая в Туркмении со сборной. Скучно там человеку больших городов?
- Скучно. Страна особенная - диктатура, все прочее... До того работал в киевском ЦСКА, но пришел Грозный, команду переименовали в "Арсенал", и я оказался свободен.

- С Грозным после этого не очень-то общаетесь?
- Мы в нормальных отношениях. У меня вообще врагов нет. Как сказал кто-то на небесах: "Я вас всех люблю". Вот и я - всех вас люблю. Сплю крепко и хожу по улице с открытыми глазами.

ТУРКМЕНИЯ

- Вас в Туркмении с деньгами обманули?
- Про это говорить не хочу. Задолжали, не отдали - дай бог им здоровья. Ни богаче, ни беднее от этого я не стал.

- Больше туда ни ногой?
- Наверняка. В Бразилии мальчишки с мячом рождаются, а в Туркмении - с лошадью. Внимания к футболу никакого. Там много потешного: не знают, что такое "трансферный лист", парень играет за одну команду, а назавтра может выйти за другую. В "Металлисте" были три джигита из тех краев - потом сели в самолет и улетели домой. Через неделю играли в чемпионате Туркмении, а трансферы лежали в Харькове.

- Одной российской команде первой лиги на сезон выделили шесть мячей. У вас такой проблемы не было?
- С мячами была беда. Из Киева попросил друзей прислать 20 штук - их тут же растащили на сувениры. Форму для сборной Туркмении тоже эти друзья-бизнесмены подарили. Богатейшая страна, а футбол всем до фонаря.

- В чемпионате Таджикистана зарплата футболиста - 100 долларов. А в Туркмении?
- Столько же. У самых высокооплачиваемых выходило по 200. Я поразился, когда приехал в клуб "Ниса"...

- Чему?
- У них легионер был! Поляк! Думаю - неужели и он за 100 долларов играет? Но через пару туров все встало на места - поляка уже след простыл. Это был единственный иностранец, которого там встретил. Собственных-то игроков за 500 долларов готовы продавать в Казахстан, Узбекистан, куда угодно.

ЭКСТРИМ

- Как же вы не сбежали оттуда на второй день?
- А я сразу сказал самому себе: год потерплю. Не такое выдерживали.

- Большого вы мужества человек.
- Для меня слово "надо" заслоняет любое "не хочу". Мой ум сильнее моих желаний. Объясняю игрокам: "Удовлетворяя сегодняшние желания, вы должны думать о том, что за этим немедленно последуют страдания". Вот ближайший пример - наш футболист Овеков. Опоздал на сбор. Говорю ему: "Удовлетворил дома свои желания?" - "Да" - "Теперь страдай". Перевел его в дубль, понизил зарплату.

- Зачем надо было год страдать в Туркмении? Себя испытывали?
- Закончив карьеру игрока, я отработал сезон в киевском "Динамо". Помните, может, наше трио - Пузач, Колотов и Бессонов. Тогда понял: хочу тренировать сам. Подался во вторую лигу. ЦСКА, "Борисфен", Винница, та же Туркмения, Луганск... А сейчас - набрался ума-разума.

- Экстрима в вашей тренерской карьере было достаточно. В Луганске вас, кажется, заставляли какого-то неизвестного вам африканца ставить в основной состав?
- Все-то вы знаете... Как, скажите, парня на игру выпускать, если до этого я его в глаза не видел? Или говорят: "Мы румына заявили. Как прилетит - прямо с трапа на поле, поможет".

- Что ответили?
- "Не боитесь, что поставлю, а у него одна нога другой короче, хромать будет?" Кричать-то с трибун начнут, что Бессонов с ума сошел, а не мои начальники! Я телефон на игры выключал, так доктору на лавочку звонили, советовали, какие замены проводить. Перед матчем в Полтаве с вечера мне объявили стартовый состав. Вскоре после этого вещи собрал - и домой. Сказал на прощание: "Зачем меня приглашали? Хотите из команды сделать игрушку - воля ваша. Но не забывайте, что за этим стоят человеческие судьбы".

- Много таких руководителей повстречали на тренерском пути?
- Слишком много.

- А почему сегодня на тренировку игроки "Харькова" вышли в чем попало - в разных футболках, гетрах, трусах? Обычно в командах за это штрафуют.
- Не придаю значения подобным вещам. Разные на них майки или одинаковые - лучше от этого играть они не будут.

- Лобановский даже на матчи ходил в спортивном костюме...
- Это лишь в последние годы - когда болел, в весе прибавил. А раньше на играх всегда был в пиджаке и галстуке.

- Вы-то помните, когда впервые цивильный костюм надели?
- В 77-м на награждение по случаю победы киевского "Динамо" в чемпионате. У меня был какой-то потрепанный пиджачок и одна рубашка. Галстук с уже завязанным узлом ребята из общаги принесли. Он, видимо, был там как переходящее Красное знамя.

"РОМА"

- Хоть одну собственную игровую майку сохранили?
- Нет. Какую-то отдал мальчишке после прощального матча Блохина, тот подрос и уехал в MLS играть, Дмитрий Коваленко. Все футболки разошлись - что с надписью "СССР", что динамовские. Даже трусов не осталось - разобрали. Это лучше, чем лежали бы стопкой в моем шкафу.

- Лобановский про вас однажды сказал: "Бессонов - человек, который отдает больше, чем в нем заложено".
- Правильно! Вот этого требую и сейчас - "не могу", а "надо"! Правда, лично принцип воплотить нынче способен только за столом: больше не лезет - а надо... Лобановский для меня - бесконечность. Такие слова отыскивал, что не можешь, а бежишь.

- В разговорах с молодежью вспоминаете его?
- Нет. Пусть читают книги, изучают историю, если хотят. От моих рассказов о футболе двадцатилетней давности они играть не научатся. Теперь совсем другие принципы. Но некоторые наши тренеры по сей день работают "по Лобановскому". Не думая, в каком направлении движется футбол.

- Самая большая чушь, которую о вас писали, - что Лобановский в Бессонове убил звезду нападения.
- Помню, как кто-то напишет эту глупость снова - Лобановский меня вызывает: "Володя, ты читал, как меня ругают?! Как к этому относишься?" Сам ему говорил: "Васильич, если я могу играть и справа, и слева, и опорного, то мое мастерство выше, чем у Блохина. Потому что тот - только забивает. А я могу все".

- Вы знаете, что из-за вас Лобановский поссорился с Хайманном, издателем "Киккера"? Тот тоже написал об "убитом" нападающем, а Валерий Васильевич звонил ему и кричал: "Оказывается, вы ничего не понимаете в современном футболе!"
- Не слышал об этом. Но знаю, что, едва мы приезжали с "Динамо" в Руйт, Хайманн с Лобановским непременно встречались и долго-долго разговаривали.

- И душа вперед вас, бывшего форварда, не звала?
- Душа одного просила: играть! В 77-м мне было 19 лет - я стал чемпионом СССР. В первых играх Лобановский говорил: "Сделай так, чтобы Семина видно не было на поле, пусть и тебя не будет. Но если еще что-то придумаешь - класс..." Поначалу у меня, молодого и выносливого, была узкая специализация. Плюс огромное желание.

- Авеланж в том же 77-м сказал, что из вас Пеле вырастет.
- А вырос - Бессонов... Прежде спрос на игроков был - но не могли уехать. Сейчас могут - зато спроса нет. Вспомните: киевское "Динамо" 90-го года раскупили в полном составе!

- "Рома" вас мечтала получить, а уехали в Израиль.
- Хотела "Рома", да. В Киеве в 89-м был турнир: "Рома", "Ботафого", "Гвадалахара". Итальянцы по мою душу пошли к Лобановскому - давайте, мол, мы усадим Бессонова в наш самолет, и всем будет хорошо.

- Лобановский отказал?
- Меня вызвал. Пересказал разговор. "Ты как?" - "Я поехал!" Нет, говорит, не торопись. Через год чемпионат мира в Италии, отбарабаним его, себя покажешь - и оставайся в Риме. Но выступили мы неудачно. И никакого спроса на 32-летнего Бессонова уже не было.

- Что ж не настояли раньше на своем?
- Да как-то согласился с Лобановским - надо, значит надо. Пятнадцать лет вместе по жизни шли. Я его знал лучше, чем родного папу. Около трехсот дней проводили в Конча-Заспе.

- Часто его не понимали?
- Мы на него жаловались: деспот, гоняет днем и ночью, на базах сидим. Но что могли сказать, если был результат? Возьмем "не деспотов", Бескова, допустим. Никаких кроссов, тесный "квадратик", удары по воротам. Чемпионом СССР тренер Бесков стал дважды. А я - шестикратный чемпион. Лобановский выигрывал тринадцать раз. Никто из московских команд нас с места сдвинуть не мог - так о чем еще говорить?

ЛОБАНОВСКИЙ

- В 90-м году, на чемпионате мира, вы увидели растерянного Лобановского?
- Нет, там было другое. Недавно ко мне голландское телевидение приезжало, тоже вспоминали 90-й. Я им сказал: сама подготовка получилась странная. Жили в Чокко, в горах. Добирались на вертолете в Пизу, там пересаживались на самолет и отправлялись на юг, в Бари. Или в Неаполь. Играли при сорокаградусной жаре. Потом тем же путем добирались обратно. Всякий матч - как тяжелый выезд. А жить нужно, где играешь, - каким бы эксклюзивным полем ни обеспечили тебя в Чокко. Руководство что-то не просчитало. Думали, что мы, срываясь из высокогорья, летать будем внизу. Вышло наоборот. Вот румыны и аргентинцы жили рядом со стадионами.

- Верили, что они в последнем туре не "распишут"?
- Да все до игры знали, что их матч вничью закончится.

- На Дасаева после неудачной первой игры с Румынией Лобановский и смотреть перестал, будто нет его. А вам что было сказано после удаления с Аргентиной?
- Ничего. Удалили ведь не по делу. Да, придержал в центре поля Каниджу за футболку - и что с того?

- Татарчука удалили в финале Олимпиады-88, так он пришел в раздевалку и с досады закурил. Вы в 90-м удержались?
- Удержался, хотя всю жизнь курю. Лет с девятнадцати. В Киев уже с папиросой приехал. Лобановский и беседы со мной вел, и штрафовал.

- Бесков как-то сказал Базулеву, который не стал сбивать нападающего, выходившего к воротам: "Не мучайся, Сережа, ты поступил правильно". Что бы сказал ему Лобановский?
- У него было много выражений для людей, которые не выполняют игровую дисциплину. Например: "За такое за одно место подвешивают". Оскорбления случались.

- Сорваться мог?
- Мог. При этом скажу вам честно: за пятнадцать лет не слышал от Лобановского ни одного матерного слова. Ни разу.

- Такие тренеры бывают?
- Сомневаюсь. Я - точно не такой. Матерком работаю регулярно, владею этим искусством.

- Правда, что по-настоящему гениальность Лобановского игроки осознали, только когда "Динамо" возглавил Юрий Морозов и быстро превратил его в посредственную команду?
- Морозов не виноват, что при нем мы опустились на седьмое место. При Лобановском следующий чемпионат закончили вовсе десятыми! Одинаковых тренеров нет и никогда не будет, как бы ты кому-то ни подражал. У Юрия Андреевича было другое видение футбола, другая тактика. Целый год он пытался нас перевести на свои, "морозовские" рельсы. Это нелегко. Останься Морозов в "Динамо", полагаю, через год мы бы выиграли чемпионство. Но пришел Лобановский, и ему также понадобился год, чтобы вернуть нас на прежние рельсы. Вот и кувыркались два сезона.

- От кого услышали о смерти Лобановского?
- Позвонил кто-то. Такие новости разлетаются быстро. Конечно, знал о его проблемах с сердцем. Васильич был фанатом своего дела, буквально истязая себя на тренерской скамейке. Как другой великий - гандбольный - тренер Турчин, который умер в Киеве во время матча. Эти люди сжигали себя там.

- А вы себя сжигаете?
- Куда ж без этого в нашей профессии? Покажите тренера, который на лавке думает о своем здоровье? Я так считаю: если тренер полностью доволен своей работой - ему лучше подыскать себе иное занятие. Ни в коем случае нельзя самоуспокаиваться!

- Говорят, Лобановский носил на удачу большой крест в кармане...
- Не видел. Но примет и предматчевых ритуалов у него было немало. В день игры Лобановского можно было вычислить по секундам. Куда пойдет, на что наступит, к кому заглянет, с какой ноги шагнет в автобус... Когда по дороге с базы на стадион проезжали мимо лавры, он каждый раз не отрываясь смотрел в ее сторону. Ничто не могло заставить Васильича в те секунды оторвать от нее глаз. Кстати, в 90-м перед чемпионатом мира он неожиданно повез сборную в Сергиев Посад. Приобщились к духовности. А то прежде, как ехать куда-то на соревнования, - так сразу в мавзолей.

КРАЖА

- Вашему появлению в киевском "Динамо" предшествовала некрасивая история в юношеской сборной, когда вы, как бы сказать поделикатнее...
- Да бутсы я спер у поляка, вот и вся история! На турнире "Дружба" в Ташкенте. Я из простой семьи. Батя - алкоголик, мать - дворничиха. Жили бедно. Но не золото же украл, не деньги. Только бутсы. Хотя в номере у этого поляка можно было серьезно отовариться.

- Как туда залезли?
- Элементарно. Польская делегация уехала на экскурсию, а я у дежурной взял ключ от номера. Там столько команд жило - она же всех не упомнит.

- А вычислили вас как?
- Свои же ребята и сдали. Заметили, что я из чужого номера выхожу.

- Что было дальше?
- Вызвали милицию. Бутсы я вернул, отвезли в прокуратуру. "Зайди к прокурору, говорят, поплачь - может, он и сжалится".

- Поплакались?
- Нет, вместо этого песню затянул: "По дороге, по железной дороге..." А он как начал стращать: "По этапу отправим! Тебе светит от трех до пяти лет. Кража со взломом плюс международный скандал".

- Обошлось?
- Защитили меня. Но из сборной, разумеется, отчислили. Потом в Москве дисквалифицировали на год. Притом что ни за один клуб еще не был заявлен.

- Почему "Металлисту" оказались не нужны?
- Понятия не имею. Я тренировался там, но брать меня в команду на ставку не спешили. В пединститут решил поступить, да завалился на сочинении и уже смирился с мыслью, что скоро в армию. Вдруг приезжает из Киева динамовский селекционер Сучков: "Айда к нам. Дисквалификацию снимем, с армией вопрос закроем". Какие возражения? Поехали.

- А что за татуировка у вас на пальце?
- Вон, смотрите - "Бес и 195?". Лет с пятнадцати она. В Харькове пацаны сидели во дворе, кололи. Говорят: "Давай и тебе сделаем".

- Знак вопроса вместо последней цифры для чего?
- Для загадочности.

ПАРТИЯ

- С Щербицким были знакомы?
- Не довелось. С сыном его дружил. Тот все привет от отца передавал. "Тезке". Мы оба - Владимиры Васильевичи. Щербицкий был слишком высоко, поэтому по его распоряжению "Динамо" курировала группа товарищей из ЦК - Кравчук, Погребняк... Перед каждой игрой они приезжали на базу. Расспрашивали о проблемах, интересовались, чем помочь. Иногда о своих успехах докладывали - сколько собрали зерна, какой ожидается урожай.

- А вы ведь делегатом съезда были.
- Это все формально. Также и в партию меня приняли. Вернулись с какого-то матча, звонит Коман: "Приходи - тебя, Веремеева и Решко будут в партию принимать. Ты капитан команды - и беспартийный. Непорядок".

- Сохранили партбилет?
- Сдал его в райком в 88-м сразу после чемпионата Европы.

- По политическим убеждениям?
- Все намного проще. Обиделся я на парторга, который взносы у нас принимал. Прилетели в Киев, спускаюсь по трапу он среди встречающих. И первое, что слышу: "Бессонов, с тебя за взносы давно причитается. Гони столько-то рублей". Опешил я от такой наглости. "Tы что, не видишь, откуда я приехал? Завтра принесу деньги". И принес. Вместе с партбилетом.

- А он?
- В крик, естественно. Пугал, что за границу меня не выпустят без партбилета. "Да забирай его, не хочу я никуда ехать". Написал бумагу в райком, что добровольно выхожу из состава КПСС. Тогда уже демократия была, гласность.

ФЕТИСОВ

- Многие игроки "Динамо" вспоминают, что на первых порах в Киеве обитали именно у вас дома.
- У меня и Баль жил, пока не получил свою квартиру, и Демьяненко, и Протасов, и Литовченко с семьей.

- Жена не ворчала, что превращаете дом в общежитие?
- Нет, дело-то житейское. Ребята ничуть нас не стесняли. Мы мало времени проводили дома - все сборы да сборы. Холостяки на базу заезжали за три дня до матча, женатые - за два.

- Был, значит, стимул поскорее семьей обзавестись?
- Ага. Чтобы вырвать лишние сутки отдыха. Я в 24 года женился.

- Жена сейчас с вами в Харькове?
- Приезжает изредка. Она же работает в Киеве в школе Дерюгиной, где тренируется и моя дочка Аня.

- У Дерюгиной, поговаривают, серьезные проблемы со здоровьем?
- Проблемы были. Ирина еле ходила. Но прооперировала за границей два сустава, и теперь, к счастью, все позади.

- Ваша дочь - многократная чемпионка мира по художественной гимнастике. Что в Анне от вашего характера?
- Она - боец! Сколько травм было, сколько операций. Однажды с переломом программу откатала! Но после Олимпиады в Пекине Аня собирается уйти из гимнастики.

- Ходите на ее выступления?
- Нет. И по телевизору нечасто смотрю. Откровенно говоря, не большой я любитель этого вида спорта.

- Вы когда-то дружили с Фетисовым. Давно виделись последний раз?
- Очень давно. Пару лет назад приезжал в Москву с ветеранами на Турнир памяти Бещева, позвонил ему: "Я в гостинице "Измайлово". Подъезжай, посидим".

- Приехал?
- Нет. С его нынешним статусом это уже сложно. Водитель, охрана... А наутро вся Москва будет знать, где и с кем гулял Фетисов. Так что не в обиде.

- В 89-м в Киеве, посидев у вас в гостях, Фетисов потом подрался с охранником на автостоянке. Громкое было дело?
- Еще бы! Из этой драки раздули целый детектив. Ко мне телевизионщики приезжали, допытывались, что мы делали у меня дома. Ответил им, что пили чай с тортом. Через день после выхода передачи подходит Лобановский: "Включаю телевизор. Слышу, что в одной компании сидели Фетисов, Касатонов, Бессонов, Демьяненко, Баль. И... чай пили. Как-то, Вова, неубедительно".

- Не поверил?
- Нет, конечно. Хотя утром после той встречи с Фетисовым я был на тренировке. Правда, если бы мы всю ночь гудели, я бы и тогда как штык явился. Можешь гулять - умей и работать.

- Вы - умели?
- А то! Могу сказать вам, молодые люди, честно, что водки я скушал больше, чем вы борща!

- И много было в "Динамо" таких мастеров, умевших и пить, и играть?
- Достаточно. Я же не в одиночестве выпивал.

ПЕРЕЛОМЫ

- Ваша фраза: "Когда у меня что-то болит, я бегаю от своей штрафной до центрального круга. Когда же здоров - от штрафной до штрафной"...
- В бою температуру не меряют. Вышел на поле - с тебя спрос по максимуму. Либо оставайся в запасе. Я и в "Харькове" ребят предупредил: "Никаких жалоб. Для меня есть одна травма, с которой нельзя играть, - перелом. И желательно открытый, чтобы уж убедиться наверняка". Помню, как торпедовец Сахаров шипами разорвал мне ногу. Ничего, вылил кровь из бутсы и продолжил матч. Потом зашили. На носу чемпионат мира в Испании. Доктор говорит: "Надо домой тебя отправлять" - "Да вы что, - вскипел. - Я могу играть!" И отыграл чемпионат с такой ногой.

- Киевские врачи насчитали за вашу карьеру около 80 травм! Не задавались вопросом: почему так много?! К примеру, у Горлуковича, который тоже себя на поле не жалел, их практически не было.
- Наверное, лез я чаще не туда, куда надо. Единственный сезон у меня прошел без травм - в 80-м. Отыграл все матчи без замен - что в "Динамо", что в сборной. Да, шрамов на ногах хватает. Только колено оперировали четыре раза. Но это все мелочи. И не надо из меня делать Александра Матросова.

- В 86-м в матче с "Торпедо" вы сломали два шейных позвонка. После такого люди передвигаются в инвалидном кресле, а вы на поле сумели вернуться. Как?!
- Стык, борьба за мяч, неудачно упал... Боль позволяла играть, замену просить не стал. Так до финального свистка и добегал. А вечером в поезде крепко прихватило. Голову не мог повернуть. В Киеве долго по больницам возили, делали снимки. Врачи были единодушны - перелом третьего и четвертого шейных позвонков. Заковали в гипсовый "ошейник". Месяц его не снимал.

- Понимали, что прошли по краю пропасти?
- Врезались в память слова врача: "Все, сынок, завязывай с футболом, потому что завтра можешь в инвалидной коляске очутиться". Но выкарабкался как-то, удачно все срослось. Сначала головой лишний раз старался не крутить, на тренировках играл предельно аккуратно.

- Как же вы машину водили, если голову боялись повернуть?
- А я и не водил. Первая машина у меня появилась в 30 лет.

- Поздновато...
- Да ведь пил все время... Шутка. Раньше на автомобилях спортсмены бизнес делали. Можно было прилично заработать. Покупаешь "Волгу" за 15 тысяч рублей, а продаешь в республики Средней Азии раза в два дороже. Машины три я так загнал. А в 88-м футбольный клуб "Динамо" подарил мне "мерседес". Тогда и сел за руль.

- Самая страшная травма, которая случилась на ваших глазах?
- Витя Чанов в "двусторонке" сломал молодого паренька из динамовского дубля, Валеру Черникова. Треск был такой, словно доска разлетелась пополам. Голеностоп развернуло на 90 градусов. Ужас! Вдобавок у Валеры тромб в ноге пошел, и о возвращении в футбол не было уже и речи.

- Вы на поле умели ответить, как положено, если кто-то вас специально обижал. Помните де Крюйса из "Утрехта"?
- А-а-а, де Крюйс его звали... Нападающий, длинный такой. Он в меня плюнул! От него почти всем нашим в первом матче досталось. Зато в ответном, в Киеве, получил свое по полной программе. "Вырезали гланды" этому голландцу. Чтоб не повадно было в людей плевать.

- Что же ему сделали?
- Прошлись маленько по ахиллам. Сначала Кузнецов, следом я. Судья ничего не заметил, даже свистка не дал. Сработали технично.

ЧЕРНОБЫЛЬ

- После аварии на чернобыльской АЭС ваша семья переехала на некоторое время в Кобулети к Ревазу Челебадзе?
- Да, я и Баль отправили туда семьи. Все увозили родных как можно дальше от Киева, боясь радиации. Челебадзе сам позвонил: "Пусть твои приезжают в Кобулети. У меня дом на берегу моря, места всем хватит". Мы дружили с Ревазом. А у Баля он вообще кум.

- Как выгоняли из себя радиацию?
- Пили красное вино. Авария произошла в конце апреля. Узнал о ней в автобусе после матча со "Спартаком". Лобановский рассказывал Пузачу: "На Чернобыльской станции взорвался реактор. Ничего страшного. Пожар потушили, два человека погибли". Никто подумать не мог, насколько все там серьезно. Подробности узнали через пару дней во Франции, куда прибыли на финал Кубка кубков. Там по всем каналам крутили репортажи о Чернобыле. А от нас шарахались, как от прокаженных: "Да вы облучены"! Не помню точно, на какой день, но где-то в середине мая того же 86-го Лобановский послал меня с Балтачой выступить перед ликвидаторами.

- Куда послал?
- Туда, в Чернобыль. Рассказать о победе в Кубке кубков, поддержать моральный дух людей, устранявших последствия аварии. Но я не сказал бы, что нам там сильно были рады. Ликвидаторы пришли на встречу полусонные и дико уставшие. Когда уезжали оттуда, нас предупредили, что всю одежду придется выбросить. Уже на своем этаже перед дверью снял все с себя, выкинул в мусоропровод и домой зашел голый.

- Жена, наверное, обомлела?
- Не без этого...

ИЗРАИЛЬ

- Несколько месяцев после ухода из "Динамо" вы отыграли в Израиле. Почему надолго там не задержались?
- Я улетел ровно за день до того, как началась война в Персидском заливе. Весь Израиль готовился к ней. Мне выдали противогаз, питание на первое время, рекомендовали запастись водой. Предупреждали: "Если полетят ракеты - прячься сразу под кровать. И окна бумагой обклей, чтобы стекла не побились". Перспектива сидеть в противогазе совсем не вдохновляла. Нет, если бы подписал там контракт, то куда б я делся? А так, меня ничего с этой страной не связывало. Пробыл в Израиле два месяца, успел сыграть за "Маккаби" из Хайфы четыре матча чемпионата, но полноценный договор со мной заключать не спешили.

- Почему?
- Израильтяне тщательно меня проверяли. Просвечивали чуть ли не микроскопом каждый шрам. Боялись, что купят футболиста, который будет больше лечиться, чем играть. Позже, когда в Израиле все успокоилось и возобновился чемпионат, мне звонили их Хайфы, предлагали вернуться. Но я уже не хотел играть. Травмы замучили. Там после каждого матча лежал в горячей ванне, пока боль в суставах не утихнет. Чувствовал, что конец карьеры близок.

- Разве в том чемпионате вы не могли играть до сорока и на одной ноге?
- Мог. Тем более что ставили последним защитником. Позиция - не бей лежачего. Но все равно надо бегать, тренироваться каждый день. Надоело. В Киеве Пузач встретил словами: "Давай заявим, поиграешь еще". "Нет, отвечаю, хватит!" - "Тогда принимай дубль".

- Сейчас старые травмы о себе напоминают?
- Если побегаю немножко в футбол - бессонная ночь гарантирована. Колено ноет, заснуть невозможно. Потому и в "дыр-дыр" на тренировках стараюсь не играть. Я уже вышел из возраста, когда игра в футбол была важнее, чем здоровый сон.

"Спорт-Экспресс"