«Спартак» против «Спартака»

«Я готов к непростому решению. После разговоров с руководителями клуба буду готов его озвучить. Это произойдет в течение трех-четырех дней». Если перевести на чистый русский язык эти слова Александра Старкова, сказанные во время послематчевой пресс-конференции, то вчера главный тренер «Спартака» подал в отставку.

Как всегда, Александр Петрович не назвал вещи своими именами и благоразумно оставил себе путь к отступлению. Сомнительно, впрочем, что его будут уговаривать остаться. Когда команда вслед за беспросветным поражением в Казани упускает преимущество в три гола, а общественное мнение настроено против тренера по-прежнему резко и яростно (вчера болельщики вновь скандировали имя Дмитрия Аленичева, а Старкову посвятили явно неполиткорректный баннер) - все это волей-неволей подталкивает к принятию радикального решения.

Та невероятная перемена, которая произошла с его командой после перерыва в матче с «Москвой» (воистину «Спартак» против «Спартака»!), на самом деле вполне вписывается в общий контекст работы Старкова в «Спартаке» - особенно в этом сезоне. У этого тренера, получившего в народе прозвище «какбычегоневышло», никогда не просматривалось чемпионской установки на бескомпромиссность, смелость, стремление атаковать и радовать зрителя все 90 минут. Того, что в Америке называют «инстинктом убийцы». Вот и вчера «Спартак», поведя 3:0, бросил играть, и у тренера в перерыве не нашлось слов - а скорее харизмы, - чтобы этого не допустить. И ссылки на судейство здесь хотя, возможно, и верны по факту, но нелепы по сути, что подтверждают и искренние слова Егора Титова: «Упустили победу в первую очередь из-за собственных ошибок. Я это подчеркиваю - из-за собственных, а потом уж судейских. В 90-е годы, ведя к перерыву со счетом 3:0, думаю, мы без проблем забили бы пять или семь мячей, раскатав соперника во втором тайме».

И не только в 90-е. Известен случай, когда Константин Бесков после победы «Спартака» над «Араратом» со счетом 3:0 устроил команде в раздевалке жесточайший нагоняй - за то как раз, что во втором тайме она решила довести матч до конца малой кровью. Угадайте с трех раз: сказал бы в аналогичной ситуации хоть слово критики Старков?

Свое неозвученное пока «решение» тренер объяснил «давлением, которое не дает эффективно работать ни мне, ни команде». На мой вопрос-уточнение, чьим именно давлением - болельщиков или кого-то еще, Старков отвечать отказался: «Смотрите по тексту ранее». Нет, этот человек решительно не может произнести хоть что-то откровенно и прямо!

Утром в день матча я разговаривал со старым знакомым, болельщиком «Спартака» с 1937 года. «Вот смотрю на «Зенит» и на ЦСКА, - вздыхал мой собеседник, - и вижу, во что играют эти команды, вижу, какой у них стиль, как они хотят добиться успеха. А у родного «Спартака» этого стиля нет. При хороших игроках нет своего футбола».

Да, мы так и не увидели и не услышали, какие у Старкова взгляды на футбол и каким должен быть его «Спартак». Он никогда ни с кем не спорил и не ругался, говорил всегда ровным и тихим голосом, не шел на откровенность даже не для печати. Кто-то, возможно, назовет такое поведение корректным и выдержанным, но если проецировать его на футбол, то получится оно обезличенным. Отсюда и обезличенность «Спартака», который мог и должен был бы играть несравнимо ярче, тверже и властнее.

Увидим ли мы возврат спартаковской традиции на тренерском мостике (какая, скажем, есть у киевского «Динамо») - или делать команду чемпионом будет вновь призван тренер со стороны?

В конце концов, отставка ради отставки тоже не решение проблемы, и владелец «Спартака» Леонид Федун, набравшись опыта, наверняка это понимает. Тем любопытнее, будет ли он в своих поисках исходить из того, что роль тренера все же выше тех десяти процентов от общего успеха, которые он отводил этой профессии раньше на встрече с корреспондентами «СЭ».