Формула одержимых

Когда читаешь биографии тренеров, оставивших яркий след в истории футбола, невольно ловишь себя на мысли, что есть в их судьбах нечто общее. Какая-то закономерность, схватить и сформулировать которую, тем не менее, сразу не удаётся. И всё-таки, изучив тренерские карьеры примерно полутора десятков знаменитых тренеров прошлого столетия, я, как мне кажется, понял эту закономерность. Я попытался показать её на примере двух, пожалуй, самых ярких тренерских индивидуальностей ХХ века, но в “формулу”, предложенную мной в конце этой статьи, можно при желании “подставить” любую тренерскую “звезду”. Однако, сама формула – после. Сначала – “аргументы и факты”.

Выдающийся тренер-практик и теоретик футбола Валерий Лобановский, как-то в одном из интервью высказался в том смысле, что последней революцией в игре был тотальный футбол, “открытый” и преподнесённый футбольному миру Ринусом Михелсом в начале 70-х годов ХХ века и больше революций в футболе не будет. Будет лишь дальнейшее совершенствование самого тотального футбола. Валерий Васильевич принадлежал к числу тренеров-философов и каждое его утверждение наверняка было им выстрадано, являлось плодом долгого и тщательного анализа. Но меня в этом высказывании “зацепило” слово “последней”. Ведь если была последняя революция, значит, должны были быть и “первые”. Или – “первая”. А действительно, сколько же революций было за всю историю футбола? Задавшись этим незамысловатым, но по-моему, вполне логичным вопросом, я полез в свою футбольную библиотеку и справочники, нырнул в интернет. Философский словарь определяет понятие “революция” как “глубокие качественные изменения в развитии каких-либо явлений природы или познания”. Применительно к футболу, безусловно являющемуся “явлением природы” (ещё каким!), да и познанием не обойдённым, “глубокие качественные изменения” означают переход на новую концепцию, новую ступень развития, новое понимание игры и не относятся, скажем, к простому изменению тактической схемы. То есть, к примеру, система “дубль-ве”, изобретённая Гербертом Чепмэном в конце 20-х годов прошлого века или сменившая её в конце 50-х феоловская схема 4-2-4, не могут считаться революционными изменениями, так как затрагивали лишь расположение игроков на поле, не меняя их основных функций и не касаясь стратегии игры в целом. История футбола оказалась не столь кровавой, как всемирная история (правда, и не столь продолжительной) и произвела на свет, по моему мнению, лишь две революции. Последнюю назвал в упомянутом выше интервью Валерий Лобановский. Первой же было изобретение испанцем Эррерой знаменитого “каттеначчо”…

Эленио Эррера – “гадкий утёнок” футбола.

“Проклятый” каттеначчо.

Как и большинство выдающихся тренеров, Эленио Эррера был вполне заурядным футболистом. Его семья в поисках более сытной жизни, чем была на юге Испании, в Андалусии, перебралась сначала в Буэнос Айрес, где и родился Эленио, а затем – в столицу Марокко Касабланку, в которой в начале прошлого века экономическая жизнь била ключом и где отцу будущего футбольного “мага” удалось, наконец, найти работу. Закалив своё мастерство в дворовых битвах с соседскими мальчишками, Эррера вскоре попал в любительскую команду “Роше Нуар”, а затем заключил свой первый профессиональный контракт с местным клубом “Рэсинг”. В 1932 году его заметили и пригласили скауты одного из французских клубов (Марокко в то время было под протекторатом Франции). Сразу же проявилась и ещё одна, “характерная для гениев”, черта его характера – неуживчивость с партнёрами и тренерами. Ни в одной из команд он не задерживался надолго. В то же время, это был думающий футболист, старавшийся постоянно подмечать и устранять проявлявшиеся на поле изъяны тренерских установок. Именно так и начала формироваться его футбольная философия. Вот что сам Эррера рассказывал о том, как начала складываться его система “каттеначчо”, столь боготворимая одними и проклинаемая другими впоследствии: «В одном из матчей мы выигрывали с минимальным счетом за двадцать минут до конца игры. Соперник яростно прессинговал. Я подошел к нашему левому хаву и попросил его взять на себя моего игрока. Таким образом, я оказался свободен от персонального задания и начал действовать по всей ширине обороны, помогая партнерам в нужном месте. Мы выстояли. Так родился либеро, которого вначале называли чистильщиком!«. “Либеро” – свободный от персональной опеки защитник, располагавшийся позади “основной” тройки защитников-“персональщиков”, стал первым кирпичиком будущей грандиозной системы.

“Каттеначчо” в переводе на русский язык означает “висячий замок”. Меня очень интересовал и продолжает интересовать вопрос, ответа на который я пока не нашёл: был ли какой-то конкретный матч, дата, когда руководимая Эррерой команда впервые применила каттеначчо в классическом виде? Но, во всяком случае, я хорошо помню игру, когда я сам впервые увидел “страшное” эрреровское оружие. О ней, однако, речь впереди… Свою тренерскую карьеру будущий “ниспровергатель основ” начал сразу после Второй Мировой войны. После смены нескольких команд – и здесь сказывался характер – он, наконец, получил возможность “задержаться” в мадридском “Атлетико” на “долгих” четыре сезона. В двух из них команда становилась чемпионом Испании, однако это “не помешало” очередному скандалу с президентом клуба и Эррера “транзитом” через “Малагу” и “Депортиво” в том же 1953-м году оказался в “Севилье” – в городе, из которого когда-то эмигрировали его родители! С севильским боссом отношения вроде бы складывались нормально, но вскоре он умер, а с новым… Тренер был вынужден разорвать контракт и, будучи дисквалифицирован за это испанской федерацией, уехать в Португалию. На восходящую тренерскую звезду, однако, “положила глаз” “Барселона”. Её боссам удалось быстро замять скандал и добиться снятия дисквалификации. Два сезона Эррера тренировал “Барсу” и завоевал с ней два “золота” и один кубок страны. Но дело даже не в количественных показателях. В “Барселоне” он впервые по-новому использовал инсайдов – крайних защитников, вменив им в обязанности регулярно подключаться к атакам и играть по всей бровке и, кроме того, заставил техничных, но традиционно бесшабашных испанских игроков подчиняться игровой дисциплине и гораздо больше внимания уделять обороне. Именно Эррера своими успехами убедил остальных тренеров начинать постановку командной игры с обороны. Сегодня это уже аксиома. “Я научил “Барсу” защищаться” – вспоминал сам тренер. Хотя главная ставка в игре команды делалась всё же на атаку во главе со знаменитым Ладислао Кубаллой.

Стратегия здравого смысла.

Но в апреле 60-го “Барселона” дважды проигрывает в полуфинале Кубка Европейских Чемпионов своему злейшему врагу – “Реалу” - и Эррера получает отставку. Его тут же “подхватывает” миланский “Интер” – и следующие восемь лет стали для команды “звёздным” часом в её истории, а для тренера – пиком его карьеры. Три “скудетто”, один национальный кубок, две победы в Кубке Европейских Чемпионов и две – в Межконтинентальном кубке. Таковы статистические итоги этих восьми лет. Но опять-таки, не статистикой единой. Именно в период работы Эрреры в “Интернационале” в лексикон футбольного мира вошло слово “каттеначчо”. Если быть абсолютно точным, сверхоборонительная система игры была введена в практику чуть раньше австрийским тренером Карлом Раппаном и носила имя “замок Раппана”. Но именно Эррера превратил противоположность атакующего “навала”, чем, по сути” и являлся “замок Раппана”, в стройную, глубоко эшелонированную оборонительную тактику, рассчитанную на то, чтобы охраняя свои ворота, дождаться своего шанса в контратаке – и нанести единственный, но смертельный удар. «Хорошая игра - та, что закончилась со счетом 0:0!» – любил повторять он, имея в виду, что этот счёт говорит о хорошей игре в обороне обеих команд. Это была совершенно новая философия игры. Большинство тренеров всего мира ополчились на Эрреру, называя его “убийцей футбола”. Но миланские “тиффози” прозвали тренера своей команды “магом”.

Как иногда трибуны во время матча подвергают обструкции грязную игру или необъективное судейство, так футбольная пресса середины 60-х стала дружно освистывать новую систему и её автора. Журналисты словно состязались друг с другом в хлёсткости и ядовитости заголовков. Однако, многие тренеры, которые, как известно, отвечают прежде всего за результат, увидели в каттеначчо средство, способное этот результат обеспечить. Увы, эрреровская система в их исполнении отличалась от оригинала настолько же, насколько рафаэлевская “Мадонна” отличается от своей копии, выполненной маляром… Главное, чего так и не смогли понять многочисленные эпигоны, это то, что каттеначчо было не только и не столько тактикой, призванной сохранить свои ворота в неприкосновенности, сколько стратегией. Стратегией здравого смысла. В свои самые звёздные годы “Интер”, казалось бы, вопреки логике, отнюдь не был в итальянском первенстве командой, меньше всех пропускающей. Зато по забитым мячам был в числе лидеров. На тренировочной базе “Интера” тренер повесил такой плакат: “Оборона – меньше 30 мячей, нападение – больше 100 мячей!” Эррера применял своё “смертоносное” оружие весьма выборочно, лишь во встречах с командами, равными или превосходящими его классом. Вот что сам он говорил по этому поводу: “ Те, кто называл меня приверженцем ультраоборонительного футбола, забывали, что я был первым, кто сделал из крайних защитников «челноков» - игроков, нацеленных на поддержку атаки. Факетти, например, в любом матче имел больше возможностей забить, чем его оппонент - крайний полузащитник соперников. Просто-напросто сердце моей команды находилось в обороне”.

[Команда – мечта

В те годы в Советском Союзе можно было увидеть лучшие европейские клубы только тогда, когда они играли с советскими командами. Слово “каттеначчо” не сходило с первых и последних полос всех футбольных изданий мира, в том числе, советских. Но, как говорится, лучше один раз увидеть… Осенью 1966-го жребий сводит в 1/16 финала КЕЧ московское “Торпедо” с “Интернационале”. Тогда-то я, ещё ребёнок, впервые увидел, что такое каттеначчо на практике… Эррера приехал в Москву “на разведку” и побывал на матче чемпионата СССР “Торпедо” – “Динамо” (Москва). Торпедовцы выиграли 2:0 даже в отсутствии Иванова и Воронина и “маг” высоко оценил игру своего будущего соперника. 28 сентября соперники вышли на поле знаменитого “Сан-Сиро”. Равная игра в первом тайме голов не принесла. Но после перерыва “Интер” сумел захватить инициативу и Маццола забил гол, в итоге решивший исход противостояния. В ответной встрече в Москве Эррера и явил советской публике каттеначчо во всём своём блеске. Все 90 минут торпедовцы провели в беспрерывных атаках, но сбить “висячий замок” с ворот миланцев им так ни разу и не удалось.

1964 – 1966 годы стали самыми звёздными годами Эрреры на тренерском поприще. За эти три года он дважды выигрывал с “Интером” Кубок Европейских Чемпионов, дважды – Межконтинентальный кубок и один раз – “скудетто”. С 1966-го начался закат великого “мага”. В полуфинале КЕЧ “нерадзурри” проиграли “Реалу”, в следующем сезоне, дойдя до финала, сенсационно уступили в нём “Селтику”, а в чемпионате пропустили на первое место “Ювентус”. А в следующем первенстве Италии финишировали и вовсе на пятом месте. И когда ушёл в отставку Анджело Моратти, один из немногих руководителей клубов, с которым Эррера находил общий язык, “маг” решил, что пора и ему… Потом были ещё “Рома”, “Римини”, снова “Интер” в 73-м и снова “Барселона”, но нигде он больше не добился и десятой доли успехов середины 60-х. С 1982-го Эррера окончательно отошёл от дел и поселился с женой в Венеции, где и умер, забытый всеми, в 1997 году.

И всё-таки, футбольному миру нечего было ответить по-существу на брошенную им при уходе фразу: “Все критиковали меня, но большинство тренеров копировали нашу систему и перестраивали игру. Либеро появились во многих командах. Те же, кому не удавалось использовать мой опыт, предавались ханжеству… Но мои хулители не мешали мне спать спокойно. Меня вполне устраивало, что, сосредоточив весь гнев на тренере, они не мешали спокойно работать игрокам. К тому же я прекрасно сознавал свою правоту, ведь страх перед каттеначчо был естественным страхом перед меняющимся миром...” Чем не завещание революционера?

Ринус Михелс – “тотальный” романтик

Гримасы судьбы

Можно рассматривать это как иронию судьбы, можно, как один из её символических актов по передаче эстафетной палочки прогресса, можно, наконец, встать на чисто атеистическую позицию, отвергающую и судьбу и её символизм и признать простым совпадением тот факт, что “лебединая песня” Эрреры и его “Интера” пришлась аккурат на годы, в которые взял старт к вершинам славы пока ещё абсолютно безвестный в Европе амстердамский “Аякс”. В начале 60-х Голландия занимала в европейском футбольном рейтинге примерно такое же место, какое сегодня занимает Россия. Более того, голландские клубы имели чисто любительский статус и от всего футбольного хозяйства страны веяло этаким старым, добрым патриархальным укладом начала футбольной эры. Точкой старта к великому и светлому будущему стал 1962 год, когда президентом столичного “Аякса” стал владелец сети фирм по производству игровых автоматов Йап ван Прааг. Новый босс бредил идеей превращения своего нового детища в одного из лидеров европейского футбола и в качестве первого шага к этому сразу же придал ему полупрофессиональный статус. Следующим, поистине эпохальным шагом, было принятие стратегии опоры на собственные силы, то есть, на комплектование команды в основном, доморощенными игроками. Прааг вполне логично рассудил, что не сможет конкурировать в финансовом плане с такими “акулами”, как мадридский “Реал” или итальянский “Интер”, поэтому готовить бойцов для будущих футбольных сражений и завоеваний в Европе должна была собственная молодёжная школа, которую энергичный президент тут же и создал при команде (благодатные плоды этого решения весь мир пожинает и сегодня, когда голландская школа подготовки молодых футболистов единодушно признаётся лучшей). И наконец, в качестве капитана своего корабля прогрессивный Прааг назначил конечно же, британца. Впрочем, представителей родины футбола было двое (по очереди), но оба не оправдали честолюбивых ожиданий босса и в 1965-м году он “вытаскивает” из футбольного небытия бывшего форварда “Аякса”, а в тот момент – преподавателя гимнастики в школе для слабослышащих детей (ещё одна случайность?), Ринуса Михелса. Будущий тренер номер один в мире взялся за дело с большим энтузиазмом, однако, ему не хватало и теоретических знаний и практических наработок. Первый год ушёл на приобретение опыта и организационную перестройку в команде. Между тем, сотрясаемый всем этим “Аякс” лишь чудом удержался в высшем дивизионе. Надо отдать должное президенту, он не делал скоропалительных выводов, а вместо этого сделал клуб полностью профессиональным. Тренер, между тем, осваивал опыт и методические наработки лучших из своих европейских коллег, разрабатывал и собственные. И, начиная со второго сезона, стал пожинать всходы. За последующие пять лет “Аякс” четырежды становился чемпионом Голландии и дважды выигрывал кубок страны.

Торжество новой философии

Но Михелс не стал бы великим тренером и автором новой философии игры, если бы ограничивался только практической работой с командой. Все эти годы он продолжал изучать и анализировать опыт лучших команд прошлого, тенденции в развитии тактики игры. “Дубль-ве”, “4-2-4”, “каттеначчо”, игра австрийской “дримтим” 30-х годов, западногерманской и венгерской сборных 50-х – всё это анализировалось и откладывалось до поры – до времени, чтобы вскоре стать корневой системой выращиваемого им нового вида, под названием “тотальный футбол”. Игра “Аякса” менялась на глазах. Йап ван Прааг мог торжествовать: его детище вошло в число лучших европейских клубов. Полулюбительская команда, едва не выбывшая четыре года назад из высшего голландского дивизиона, дошла до четвертьфинала розыгрыша Кубка Европейских Чемпионов 1968/69 года, выбив из него турецкий “Бешикташ” и английский “Ливерпуль”! В следующем году “Аякс” уже в первом круге этого турнира проиграл в равной борьбе “непобедимому Реалу”. Но уже через год, последовательно убрав с дороги албанский “17 Нентори”, швейцарский “Базель”, шотландский “Селтик” и испанский “Атлетико”, команда Михелса триумфально завершила своё восхождение победой в финале над греческим “Панатинаикосом”, руководимым легендарным Ференцем Пушкашем.

Семь лет проработал Михелс с “Аяксом”. Четыре из них команда становилась чемпионом Голландии, дважды выигрывала кубок страны и один раз – Кубок Европейских Чемпионов. Конечно, такое было бы невозможно, не будь в составе команды игроков, которые соответствовали бы лучшим европейским “образцам”. Но молодёжная школа, созданная ван Праагом, работала исправно и регулярно выдавала “продукцию” высшей пробы. Самым ярким в созвездии “Аякс” был, конечно, Йохан Кройф. Михелсу повезло: этот игрок был не просто “звездой”, он моментально впитывал все идеи тренера и стал первым их проводником на поле. Кройф стал синонимом тотального футбола. И сегодня можно, подражая поэту, сказать: “Мы говорим: “Тотальный футбол” – подразумеваем: “Ринус Михелс и Йохан Кройф”.

Выиграв в Голландии всё, что только можно было выиграть, Михелс решает проверить работоспособность своих идей на другой почве. В 1972-м году он оставляет “Аякс” в лучах славы и принимает предложение тогдашнего президента “Барселоны” Августи Монталя-младшего. “Барса” образца 1972-го, если и отличалась от “Аякса” образца 1965-го, то отличия эти не сразу бросались в глаза. В то время футбольные ветры, кружа по Европе, не баловали своими визитами Пиренейский полуостров, задерживаясь там лишь ненадолго и в самую последнюю очередь. И слова “тотальный футбол” воспринимались испанцами примерно так же, как “бином Ньютона” – все слышали, но почти никто не знает, что это такое. На европейском уровне каталонцам до этого лишь однажды удалось взять не слишком престижный Кубок Ярмарок. По сути, приняв “Барселону”, Михелс решился “начать с нуля”. Для перенесения своих идей на новую почву ему снова требуются исполнители, знакомые с этими идеями и способные нести их в “массы” испанских игроков. И он уговаривает Монталя купить у “Аякса” Кройфа и Неескенса. “Генералу” – как стали называть его на родине – удалось перестроить игру команды, привить ей неповторимый стиль, присущий каталонцам до сегодняшнего дня. И всё-таки, итоги его шести сезонов в “Барселоне” противоречивы. Статистически они выглядят более, чем скромно. Лишь одна победа в национальном первенстве и две – в кубке Испании. В единственном розыгрыше КЕЧ, в котором сине-гранатовые участвовали за эти шесть лет, они дошли до полуфинала, проиграв в нём английскому “Лидсу”. Тем не менее, Михелс поставил игру команды на современные “тотальные” рельсы и воспитал группу местных игроков, таких, как прежде всего, Карлес Решак и Асенси, впитавших в себя новые идеи, что обеспечило “Барсе” в ближайшем будущем пропуск в высшее европейское футбольное общество, в котором она неизменно и пребывает до сих пор. Пожалуй, стоит упомянуть и ещё об одном достижении каталонской команды в эпоху Михелса. Именно под его руководством “Барселона” одержала самую крупную и блестящую победу в своей истории: 5:0 – с таким счётом 17 февраля 1974 года в Мадриде на родном “Сантьяго Бернабеу” был унижен её злейший враг – “Реал”.

Так что же такое “тотальный футбол”? Проще всего было бы сказать, что это игра, при которой стираются грани между игроками различных амплуа. Игра, при которой форварды должны обладать навыками игры в обороне и, при необходимости, отходить назад и отрабатывать в защите, а защитники – постоянно подключаться к атакам, причём, делать это тоже достаточно умело. Но это – самое простое и далеко не исчерпывающее определение. Наиболее же полное определение тотального футбола дал, на мой взгляд, Д.Якушин сразу после Чемпионата Мира 1974 года, на котором этот термин и стал столь популярным: “Это уже была игра всех сил и возможностей каждого спортсмена, поскольку строилась на исключительно интенсивных командных действиях. Схематически и цифровыми формулами эту систему уже не выразишь. Если говорить коротко, это универсализм специалистов. Другими словами, каждый полевой игрок должен уметь квалифицированно действовать не только на своём месте, но и умело выполнять, оказываясь по ходу встречи на разных участках поля, функции футболистов других амплуа. С помощью взаимозаменяемости достигалось равномерное участие в игре всех футболистов, что позволяло постоянно поддерживать высокий темп матча”. Первым горячим сторонником и проводником “тотальной” идеологии в нашей стране был Валерий Лобановский. Вот что писал он о тотальном футболе в 1987 году, когда такая игра стала уже нормой во всём мире: “Сейчас исходная расстановка не имеет никакого значения. Конечно, порядок на поле должен быть. Но уже не исходная расстановка играет роль, а реализация коллективных задач. Сколько футболистов поставят сзади, сколько будет в середине, сколько впереди, - не в этом дело. А в том, какое соотношение атакующих и оборонительных действий выполнит на поле вся присутствующая на нём группа игроков. Поэтому сегодня говорить о расстановке нет смысла. Это даже не вчерашний день. Безусловно, как-то игроки должны стоять, когда начинается матч. Затем, в зависимости от объёма коллективных задач, заданного заранее, всё меняется в процессе игры”

“И всё-таки, она вертится!”

В 1974 году Михелсу предстояло самое главное испытание в жизни: триумфально завершить победу “тотальной” идеологии и утвердить её на планете. В качестве главного тренера сборной Голландии он должен был привести её к победе на чемпионате мира в Германии. “Оранжевая команда” легко и непринуждённо прошла два предварительных групповых турнира, лишь однажды – со шведами – сыграв нулевую ничью. Особенно впечатляли яркие победы над считавшимися фаворитами Аргентиной – 4:0 и Бразилией – 2:0. Предстоял финальный матч с хозяевами чемпионата. Многие ещё помнят тот финал, ставший, безусловно, одним из самых ярких и зрелищных в истории мировых первенств. На гол Неескенса с пенальти за снос Кройфа на первой минуте, немцы ответили точным ударом с одиннадцатиметрового Брайтнера и победным голом Гердта Мюллера. Победная песня Михелса оборвалась на последней строчке. Романтик-голландец проиграл жёсткому прагматику Гельмуту Шёну. Западногерманская сборная одной из первых подхватила и усвоила философию тотального футбола, а один из лучших тренеров мира, Гельмут Шён, говорят, накануне финала даже собрал своеобразный консилиум из своих помощников, которые и помогли ему разложить на составляющие игру “оранжевых” и выявить слабые места в их построениях. И всё-таки, Ринус Михелс победил! Его детище безоговорочно было признано самым передовым в футболе. Его изучал и принимал на вооружение весь футбольный мир. Показательно, что в первую тройку на чемпионате кроме Голландии, вошли сборные ФРГ и Польши - команд, начавших исповедывать тотальный футбол задолго до чемпионата, в 1971-72 годах увидев игру “Аякса” и поняв, что за этой игрой будущее. Те же, кто играл по-старинке, прежде всего – латиноамериканцы, потерпели жестокое фиаско!

Следующие два года “Генерал” – так уважительно стали звать его на родине - откровенно зарабатывал деньги в Соединённых Штатах, заключив контракт с клубом MLS “Лос-Анджелес Ацтекс”. Видимо, необходимо было перевести дух после череды бурных лет. Затем были четыре сезона в немецком “Кёльне” не принесшие славы и титулов ни клубу ни тренеру… В 1986 году Михелс снова возвращается в сборную, чтобы готовить её к чемпионату Европы. Отборочный цикл пройден легко и вот – снова Германия, четырнадцать лет спустя. Голландские звёзды нового поколения – Руут Гуллит, Марко ван Бастен, Франк Райкаард, Рональд Куман “со товарищи” “не заметив” соперников в группе, выходят в полуфинал… Можно смело сказать, что Михелс на этот раз ехал в Германию, чтобы снова схлестнуться с хозяевами и взять реванш за поражение четырнадцатилетней давности. На тот момент это стало главным делом его жизни. Главнее даже, чем победа в первенстве. И судьба предоставляет ему ещё один шанс. В полуфинале снова ФРГ – Голландия! Тот матч по накалу и драматизму не уступал мюнхенскому финалу – 74, а по сюжету стал его зеркальным отражением! На 54-й минуте немцы открывают счёт – Маттеус точен с 11-метровой отметки. Куман через 20 минут отвечает тем же. Наконец, ван Бастен за минуту до конца оформляет “сатисфакцию” – 2:1 и Голландия выходит в финал! Право же, победа в нём над сборной СССР вряд ли принесла Михелсу большее удовлетворение. Через два года он в третий и, как оказалось, в последний раз становится во главе сборной, чтобы готовить её к следующему чемпионату Европы. Голландцы были объективно сильнейшей командой в Швеции –92, но в полуфинале по пенальти неожиданно проиграли датчанам – команде-сенсации чемпионата. И Михелс твердо решает оставить практическую деятельность в футболе. Он занимал несколько должностей в ФИФА и УЕФА, читал лекции, готовил молодых тренеров. Франк Райкаард, вернувший сегодня “Барселону” в число ведущих европейских клубов и Марко ван Бастен, небезуспешно работающий со сборной Голландии, - его выпускники. В 2000-м году Ринус Михелс получил памятную медаль ФИФА, как лучший тренер XX века.

Эпилог.

А теперь я вернусь к той самой “общей формуле”, о которой говорил в начале статьи. Заключается она, на мой взгляд, в том, что даже самым великим тренерам удавалось за свою карьеру создать только одну команду – мечту, к которой они шли, кто – длинно, кто – коротко, поднимаясь к ней через клубы, служившие лишь ступеньками лестницы, ведущей к пьедесталу. Поднявшись же и продержавшись на нём несколько лет, они начинали путь к закату своей карьеры, никогда больше не достигая прежних высот. Рискну предположить, что эта формула является общей не только для футбола, но и вообще, для всех областей творчества. Ведь и у гениальных учёных или художников как правило, была своя “лебединая песня”. Ассоциация, вызываемая именем Лев Толстой, – “Война и Мир”, Альберт Эйнштейн – “Теория относительности”, Пушкин – “Евгений Онегин”… Исключения, наверное, есть, но – исключения. Возможно, есть в этом высшая справедливость. Ведь и “Интер” Эрреры и “Аякс” Михелса и “Милан” Капелло и “Манчестер Юнайтед” начала 2000-х Алекса Фергюссона – это великие команды, многолетние проекты, требовавшие от их создателей полного напряжения всех сил. А силы, отпущенные нам Богом, небеспредельны. Совершил одно великое дело – выполнил своё предназначение на Земле…

Григорий АГРАНОВСКИЙ