Георгий Ярцев: После 1:7 отходил неделю

Сегодня знаменитому футболисту и тренеру исполняется 60 лет.
- Георгий Александрович, после того как вы ушли из тренеров сборной России, оказались где-то в тени. На вас это непохоже...
- Начнем с того, что за свои годы, такая уж моя тренерская судьба, я ни одной команды в хорошем состоянии не принял. Может быть, исключение - московское «Динамо». Очень хороший состав подобрался на второй год и до финала Кубка дошли. А все остальное пришлось строить заново. Чаще всего выбирались из ямы. Со сборной у меня был подписан договор всего на три игры. То есть по большому счету я мог и не выходить на игры с Уэльсом. (На Евро-2004 Россия попала через стыковые матчи.
- Ред.) - Говорят, что вам предлагались большие деньги...
- Кто-то там говорит про какие-то миллионы. Во главе угла меркантильность у меня никогда не стояла. Нужно было выполнить задачу, кровь из носу, но выполнить. Поэтому были призваны в сборную те игроки, которых я знал, с которыми мог за неделю найти общий язык и пойти с уверенностью на любого противника. Что потом? Потом было как и со всеми российскими тренерами. Ни одному же из них не дали поработать в сборной больше, чем два цикла. Разве что Романцев был исключением. Да еще все эти допинговые бромантановские дела полжизни моей унесли...
- Вряд ли кто оспорит этот факт, что вы многим молодым игрокам дали дорогу в жизнь. Романа Павлюченко и Евгения Алдонина вычислили в уже позабытом всеми «Роторе»...
- А Быстров? А Анюков? Если собрать всех, кого я открыл для сборной, то соберется не одна команда, а две. Я ценю, когда человек рвется быть первым. Когда мне достался «Спартак» в 1996 году, подошла целая волна подобных игроков. Но были моменты, когда приглашение того же Горлуковича вызвало смех, улыбки, покручивание у виска - мол, Ярцев совсем с ума сошел, приглашает отнюдь не спартаковского игрока. Потом где были эти критики, когда Горлукович несколько сезонов на таком уровне отыграл, что дошел еще и до сборной?! Сейчас многие из ребят, которые начинали у меня, играют под руководством Хиддинка. Недавно в каком-то телерепортаже говорят: «Адамов дебютировал в сборной Хиддинка». Нет, Адамов дебютировал в сборной Ярцева в Японии. Но я и на это не обижаюсь. Я не злопамятный, у меня просто память хорошая. Светлые дни оставляю себе.
- Из светлого что особенно помните?
- Многие люди и до сих пор жмут руки, благодарят за то, что сборная попала на чемпионат Европы. Была трагедия, когда из шести защитников, которые поехали в Уэльс, смогли принять участие только двое. Я перед чемпионатом запретил говорить, что это подгруппа смерти, хотя все прекрасно понимали, куда мы попали. В группу, где были испанцы плюс два финалиста - португальцы и греки. Причем будущих чемпионов Европы, греков, мы в подгруппе обыграли. И нужно было построить за десять дней практически новую линию обороны, в связи с этим и были перестановки в составе. - Может быть, вам повредило, что старались быть с игроками на короткой дистанции?
- Говорят, Романцев не разговаривал совсем с игроками. Я тоже не допускаю панибратских отношений. Игроки свое дело делают, я - свое. Вот почему я в сборной не имел претензий к цээсковцам. Там чувствовалась рука Газзаева - дисциплина, порядок, на тренировку без опозданий, без нытья.
- Считается, что в сборной игроки должны играть почти даром. Мол, им в клубах хорошо платят. Это правильная позиция?
- Правильная позиция - человек должен за свою работу получать деньги. - В сборной платили достойные деньги?
- Думаю, что в сборной достаточно приличные были премиальные, за которые нужно и можно было сражаться. В советское время футболисты тоже получали иногда побольше великих профессоров и конструкторов. Но дело в том, что иногда не все решают деньги. Дай хоть два миллиона, если ты в мастерстве уступаешь, выше головы же не прыгнешь...
- Вы всегда говорили, что семь - ваше любимое число. Когда-то вы играли под этим номером. Но и самый разгромный счет, когда сборная проиграла португальцам, был 1:7. Этот день был для вас, наверное, одним из самых тяжелых?
- Такое бывает раз в сто лет. Ну не наш день был, и все. Причем ничто не предвещало такого тяжелого поражения. Наверное, когда-то прольется свет на этот матч. Но мне он показался очень странным. Наши игроки были вялыми и несобранными. Мало того, я много раз говорил: из девяти мячей, которые направлялись в наши ворота, попали семь. Не могу до сих пор объяснить, почему все это было. Только знаю одно: мы уж никак не хотели проигрывать с таким счетом. - Как у вас хватило сил вынести такое поражение?
- Я отходил очень долго. Жена увезла меня за город. Где-то неделю я вообще не появлялся нигде. Лес, грибы, баня, снова лес. Я жил на даче, закрытый, отрезанный от мира. Люба со всеми разговаривала. Когда пришел в себя, стал готовиться к игре с Эстонией. Сейчас с позиций своего возраста думаешь: что ты сделал неправильно? Но и сейчас говорю: ничего бы не переделал. - Когда вы были тренером сборной, заслужили и высшие награды. Сам президент Владимир Путин вас вызвал к себе и благодарил лично...
- Если честно, после того как мы вышли на чемпионат Европы, я попал под такой гнет зависти. А после встречи с президентом эта зависть и вовсе зашкалила. Стоило кого-то не узнать в толпе на улице, как сразу говорили, что я зазнался, что у меня «звездняк». А я как относился к своим друзьям, так же и относился. Ездил играть за ветеранов. Больше всего переживал за своих родных. Вот на кого эти слухи действовали удручающе. Сестры звонили почти каждый день, интересовались здоровьем, что к чему. Тогда еще был жив сын. Семья была вместе со мной всегда. - А ваш друг Олег Романцев поддерживал вас?
- После моей отставки он позвонил первым и сказал: «Держись! Я прошел через это, и ты пройди. Не ты первый, не ты последний».
- Вы с ним по-прежнему дружите?
- Обязательно. Есть друзья, с которыми я никогда не расстанусь. И среди них не только футболисты. К сожалению, уже нет одного из самых близких - актера Саши Фатюшина, и Александра Абдулова нет, с которым Фатюшин меня познакомил на своем дне рождения. - Как вы считаете, спорт должен быть независим от политики?
- Он всегда был зависим от политики и будет зависеть. Сборная - лицевая карточка твоей страны. И никому не хочется, чтобы ты проигрывал.
- А чем вам импонирует нынешний тренер сборной Гус Хиддинк?
- Независимостью своей. Захотел человек сделать сборы, даже без контрольной игры, и сделал. И никто не выступает. Попробовал бы пойти на это в середине подготовительного периода российский тренер, получил бы на полную катушку ото всех. Я считаю, что Хиддинк поступает правильно.
- Георгий Александрович, многие помнят о вас как о талантливом игроке. Вы становились чемпионом страны в составе «Спартака», лучшим бомбардиром страны...
- Один раз даже рекорд поставил - в двух матчах забил семь мячей. Многие говорили Бескову: «Ну нашел игрока - 29 лет, из Костромы». А он меня по-сумасшедшему поддерживал. Это человек и тренер такого калибра, что о нем только в превосходных степенях. Хотя характер был тот еще.
- В строгости держал?
- Строго - не то слово. Дисциплина в команде была - муха пролетит, и то слышно. Если он сказал: «Надо влево» - значит, надо влево. Но если ты захотел вправо - докажи. - С Ринатом Дасаевым у вас сложилась дружба на долгие годы...
- Было какое-то время, когда он жил в Испании. Мы много сил приложили, чтобы он приехал сюда. Кстати, многое для этого сделала «Комсомолка». Ринат поначалу пугался. Думал, что его забыли. Оказалось, что нет. Когда мне предложили работать в сборной, первый, кого я позвал с собой, был Дасаев. И он не только отвечал за вратарей. Он был в штате команды тренеров. Я мог все доверить ему.
- Прошлый год для вас оказался очень тяжелым...
- Смерть сына... (Георгий Александрович замолкает, проглатывая подступивший к горлу комок.
- Авт.). Убийство до сих пор не раскрыто. Это камнем на душе. Нет спокойствия в сердце, пока не найдены эти негодяи. Осталась внучка Надя. За нее сейчас все переживаем. Ей до сих пор так и не решились сказать про смерть отца.
- Дочь Ксения - ваша большая отрада...
- Она уж точно радует. С нулевого класса мы не знали проблем с ее учебой. Медаль в школе, красный диплом в Государственном гуманитарном университете. Она - человек целеустремленный. Единственная, кто может мне оппонировать в каких-то вопросах. Жена, конечно, может, но с оглядкой, а эта правду-матку режет в глаза.
- Дочка - самый строгий критик?
- В юности за мной следили сестры. К примеру, помогали стильно одеваться. У меня же их много. Сейчас в живых три, а было пять. Но самым строгим критиком была мама. Телевизионщики меня все время показывали с сигаретой - такое впечатление, что я ее не выпускаю из рук. Мама всегда говорила, чтобы мы поменьше с Олегом курили. Она очень тепло относилась к семье Романцевых. Тем более мы когда-то жили в соседних домах. И вторые дети одновременно родились. У них - Валентин, у нас - Ксюшка. Мама переживала, когда одно время у нас был разрыв с Романцевым. Она винила меня в моем характере, а не Олега. Потому что тот более спокойный, а я более взрывной.
- После ухода из «Торпедо» вы пока так и не работаете ни в какой команде. А предложения есть?
- Выбор работы и сейчас есть. Футбол все больше и больше уходит в административную часть. И немногие президенты клубов, администраторы понимают, что их задачи часто решают тренер и футболисты. Когда есть эта сцепка, есть и результат. Не хочу сказать в укор, но где те президенты, которые не прислушивались к советам? Где сейчас «Динамо», «Ротор», «Торпедо», «Спартак»? Я жалею, когда такие команды рассыпаются. Мне кажется, что ни один клуб в России не потерял столько молодых талантливых игроков, сколько «Спартак» за последние годы.
- У вас по-прежнему хорошие отношения с Егором Титовым и другими спартаковцами?
- Да. С Титовым, Аленичевым, Тихоновым, Ананко. Когда ребята пришли поддержать меня в тяжелую минуту - на похороны сына и на годину, это было как бальзам на раненую душу.Источник: www.kp.ru